В тот вечер я закрыл ворота за сингапурцем и долго сидел на
берегу реки, пока мне не позвонил дедушка.
— Слышал, ты помог Цаю? — спросил он.
— Скорее, это он меня сделал… — раздражённо заметил я.
— Помнишь, что я говорил тебе про скупость?
— Помню… — ответил я.
— Цаю было очень нужна эта вещь. Не могу рассказать подробностей
— но просто поверь, что всё к лучшему.
— Да я верю… — сказал я, вздохнув. — Всё в порядке, правда.
Просто хочу немного один побыть. Спасибо тебе за поддержку.
— Пожалуйста, — ответил дедушка.
Мой московский склад представляет собой три стандартных
сорокофутовых контейнера. В одном их них я устроил что-то вроде
уютного гостиничного номера с дорогой отделкой и всеми удобствами.
В двух других поставил стеллажи, которые постепенно заполнялись
приобретёнными мной настоящими вещами.
Каждый ценитель организует свои склады по собственному
разумению. Кто-то сортирует настоящие вещи по свойствам, кто-то —
по размеру, стране или региону происхождения. Дедушкины склады
состоят из трёх отделений: мужского, женского и среднего. В них,
соответственно, находятся вещи, распределённые по родам в русском
языке. Мешочек настоящего кофе, кстати, у него стоит в «мужской»
секции.
Я же предпочитаю сортировать настоящие вещи по времени покупки.
Не в хронологическом порядке — а в зависимости от того, когда была
совершена сделка: днём или ночью. Какой-то особенной причины именно
для такого разделения нет, впрочем, как и в любых других случаях.
Так что можно считать это просто моим капризом.
Жилой контейнер моего склада расположен торцом к воде. Перед ним
я оборудовал небольшую площадку с грилем, диванчиками и уличным
душем. На площадке даже зимой довольно уютно: инженеры одной
особенной технологической фирмы создали по моему заказу хитрую
систему воздушных тепловых штор для изоляции пространства. Она
обошлась мне в целое состояние, но мне очень нравится ощущение
нематериальных стен, которое она даёт.
Мне кажется, это очень здорово: сидеть в домашнем халате на
мягком кресле, когда вокруг мороз со снегом, а у тебя, в созданном
искусными инженерами микромире — тепло и сухо. И между промозглым
холодом и уютом нет ничего, кроме воздуха. Стоит протянуть руку — и
кожа мгновенно покроется пупырышками от холода.
Впрочем, до настоящих морозов ещё далеко. Днём жарило солнце,
лишь к вечеру с воды повеяло сентябрьской прохладой.