[1] Вокруг переговоров Граббе с Шамилем и выдачи сына в
заложники существует масса спекуляций, основанных на поздних
записях Магомета Тагира из Караха, писавшего со слов Шамиля и Юнуса
из Чиркея. Мы придерживаемся следующей позиции: Джамалэддин стал
аманатом без всяких условий и им должен был остаться вне
зависимости от результатов переговоров; сдача Шамиля в плен со
сложением оружия являлась для русских необсуждаемым условием. Все
разговоры о том, что Граббе обманул Шамиля – не более чем уловка,
призванная обелить сам факт поднятия белого флага.
[2] «Завалящий» Юнус окажется самым преданным сподвижником
Шамиля. Пройдет с ним весь путь до конца, до поражения в Гунибе и
пленения имама. Встречавшие его русские оставили о нем яркие
свидетельства, как о справедливом и мудром человеке. Запечатлён
рассматривающим свою рану на руке на картине Т. Горшельта «Пленный
Шамиль перед главнокомандующим князем Барятинским 25 августа 1859
года».
[3] Для понимания уровня потерь ширванцев. Из статьи полковника
Д.А. Милютина «Описание военных действий 1839 года в Северном
Дагестане»: «баталионы средним числом было силою в 716 человек с 17
офицерами». То есть 12 июля два из трех батальонов ширванцев
лишились всех своих офицеров!
Коста. Ахульго, 18 августа 1839 года.
Целый день, накануне встречи генерала Пулло с Шамилем, мюриды
убирали тела погибших 17-го августа от многочасового артобстрела и
штурма. Убитых было очень много. В этот раз не спасли защитников ни
крытые траншеи, ни подземные убежища. Слишком яростно атаковали
урусы. Пришлось много раз бросаться в шашки и терять все новых и
новых людей.
Я карабкался по лестнице, поспешая за генералом. Мы шли в
Ахульго. Миновали огромный госпиталь под открытым небом, бивуак
куринцев, батареи. С трудом спустились по крутому склону Сурхаевой
башни через темную деревянную галерею. По лестницам перебрались
через ров. У меня не укладывалось в голове: как вообще можно было
здесь воевать? От одного взгляда на пики Ахульго замирало сердце.
От их неприступности. От их сурового величия, так непохожего на
зеленые черкесские горы. Каких жертв стоило нашим захватить даже
крохотный кусочек этой твердыни?
Перешеек между двумя рвами, между захваченным нашими передовым
укреплением и второй линией обороны, назначили точкой встречи.
Здесь каждый камень был пропитан кровью, иссечен осколками,
выщерблен пулями. На этом узком отрезке погибли сотни – и
апшеронцев с куринцами, и шахидов Ахульго. Мрачное место, но
другого не было. Шамиль категорически отказался спускаться в
русский лагерь, а Пулло – далеко отходить от русских баррикад.
Доверия не испытывала ни одна из сторон.