— Типун тебе на язык, братец! Сколько уже можно?! Надоели эти
горы, хуже горькой редьки!
Генералу Граббе в этот момент, похоже, надоели не горы, а
беспардонность Джамалэддина. Он ласково потрепал вихры сына Шамиля,
сунул ему кусок сахару и через переводчика сердито отчитал Юнуса.
Тот подхватил мальчонку и унес в палатку, которую делил с
Чаландаром.
— Скажи мне, сосед, можно ли верить обещаниям урусов? Что будет
с Джамалэддином? – спросил мюрид односельчанина. – Хоть мы с тобой
враги, но выросли в одном ауле. Признайся честно, прошу тебя.
— Мы не враги с тобой, – пыхнув трубкой, ответил Чаландар. Он
наклонился к уху собеседника и зашептал. – Меня послал Джамал. Ты
же знаешь, нет в Чиркее более преданного имаму человека. Старейшина
приказал мне войти в доверие сераскира урусов и, как видишь, у меня
получилось.
Глаза Юнуса удивленно расширились:
— Так!
— Не верь урусам, они обманут. Мальчика увезут в Петербург. А
Шамиля, если он выйдет из крепости, посадят в Грозной под замок и
приставят к нему стражника с ружьем.
— Я убью этого обманщика, сераскира! – вскричал Юнус, хватаясь
за кинжал.
— Тише! Еще слово – и ты выдашь меня!
Юнус сделал над собой усилие и разжал руку.
— Говори!
— Нужно сообщить имаму о русских планах. Я подскажу Граббе, что
ты пользуешься доверием Шамиля. Он отправит тебя узнать о решении,
принятом после сегодняшних переговоров. Тогда ты все и передашь
вождю.
— Выходит, нет другого выхода, кроме как умереть с честью? Тогда
я должен остаться в Ахульго, чтобы разделить судьбу Шамиля. Могу ли
я положиться на тебя? Сможешь заменить меня и стать для
Джамалэддина тем, кто даст ему исламское воспитание?
— Можешь! – кивнул Чаландар. – Но зачем умирать? Нужно бежать!
Джамал все подготовит. Спуститесь ночью, когда разгорится новая
битва, с утеса и переберетесь через Койсу. На левом берегу вас
будут ждать лошади и верные люди.
— Имам не оставит своих людей в разгар сражения!
— Тогда сделайте это, когда битва будет проиграна. Тебе придется
уговорить Шамиля пойти на этот шаг ради будущего торжества ислама
на Кавказе.
— Я постараюсь, Чаландар, постараюсь.
Переводчик удовлетворенно кивнул.
Юнус невидяще глядел в стенку палатки. В его сердце разгоралась
надежда.
Коста. Ахульго, 17 августа 1839 года.
— Сдача? Мы опоздали? – заволновались офицеры при виде белого
флага над Ахульго. – Какое несчастье!