— Спокойно, господа! Уверен, и на нашу долю выпадет жаркое
дело!
Все поспешили добраться до лагеря, чтобы узнать последние
новости. Не доезжая штаб-квартиры, остановились. Наскоро отряхнули
мундиры. Надели эполеты. Штабные повязали шарфы. Все, у кого были,
нацепили ордена.
Отправились к кибитке генерала представляться. Граббе – само
спокойствие и выдержка – разгуливал перед ней.
— Вы не спешили, господа! – упрекнул он ширванцев. – Дорого
яичко к пасхальному дню! Впрочем, еще не кончено. Не исключаю, что
и вам придется понюхать пороху и дыму Ахульго. В вашем полку
убийственная нехватка офицеров. 36 человек![3] Полковник Врангель
уже отправлен в Темир-Хан-Шуру, поэтому распределением по
батальонам и ротам займется временно назначенный командиром полка
подполковник Быков из апшеронцев и начальник моего штаба
генерал-майор Пулло. Дожили, на место ваших товарищей пришлось
назначать артиллеристов.
Офицеры переглянулись. Звучало так, будто сами ширванцы виноваты
в безумных потерях. Будто они по собственной воле стояли, как
часовые на посту, под ужасным огнем мюридов и не смели отступить
без приказа.
— Нам достался на Граббе, а Гроббе, – тихо шепнул Веселаго
товарищам.
— Вы что-то сказали, капитан? – немедленно откликнулся Граббе,
но сразу переключил внимание на меня. – Что тут делает
эриванец?
— Поручик Варваци! Отправлен в Чеченский отряд по личному
указанию Государя Императора!
Генерал-адъютант нахмурился.
— Что у вас за вид, поручик?
Я недоуменно передернул плечами. Казалось, моя форма на фоне
убитых в хлам мундиров офицеров отряда была очень даже ничего! Про
солдат и говорить не о чем: форма походная №1 – лохмотья второго
срока.
— Почему налысо брит? – не унимался генерал. – Разве вам
неизвестно, что офицерам положено иметь прическу с зачесанными
вперед волосами на висках?
— Кажется, я слышал про этого поручика, – пришел мне на помощь
другой генерал.
— Александр Павлович! Вечно вы за своих соотечественников,
греков, заступаетесь! Хотя…
Граббе еще раз оглядел меня. Что-то в его голове щелкнуло.
— Как вы сказали, вас зовут?
— Поручик Варваци, ваше высокопревосходительство! Константин
Спиридонович.
Граббе мгновенно переменился. Казалось, он невзлюбил меня с
первого взгляда, а со второго – воспылал нежными чувствами. Эта
перемена была настолько очевидна, что привела в изумление всех
присутствующих.