Взглянув на Мервина, я ощутила жгучее желание высказать свое
недовольство его отсутствием манер. В самом деле — заявиться в
покои благородной дамы без приглашения!
— Из всех глупостей, которые вы могли сделать, принцесса… — его
первые слова прозвучали как рычание. — О чем вы вообще думали?
Я растерянно моргнула, не представляя, что он имеет в виду. Наш
первый разговор за полгода — и Мервин, позабыв даже о зачатках
этикета, ворвался в мою комнату и набросился с непонятными
вопросами!
— Или такова была ваша цель? Усложненный способ самоубийства? —
в голосе таирта проскользнуло презрение.
— Конечно же нет! — я немедленно отбросила его абсурдное
обвинение, потом сделала паузу, и, решив, что нет смысла играть в
догадки, добавила. — О чем ты вообще говоришь?
Мервин нахмурился.
— Я говорю, — начал он медленно, — о вашей безумной попытке
использовать кийста, чтобы пробить щиты на Источнике. Данные
артефакты не подходят для таких целей. Их единственное назначение —
лишение памяти и смерть.
Кийста? Мои ладони неожиданно закололо. Я потерла их и
уставилась, не понимая, на красные полумесяцы ожогов.
— Это от кийста, — пояснил Мервин и сделал неопределенный жест,
после чего колотье стихло, а ожоги начали бледнеть.
— Впрочем, — добавил он ядовито, — этот дискомфорт — самый
минимум, который вы, принцесса, заслужили за свою глупость.
Я сжала ладони в кулаки, пряча ожоги, а потом, резкой вспышкой,
память вернулась: мой визит в подземелье, случайная находка и
импровизированный план побега…
— Как ты узнал? — спросила, ощущая одновременно разочарование и
облегчение. Мой план провалился, но я хотя бы не умерла. Жизнь —
даже жизнь в качестве пленницы — не то, чего я хотела лишиться.
Таирт снисходительно улыбнулся.
— Неужели вам не приходило в голову, Ваше Высочество, что я знаю
обо всем, происходящем в моем доме?
Ну конечно. Следящие заклинания не обязаны быть видимыми.
После паузы Мервин добавил:
— Вы имеете представление, сколько Силы мне пришлось потратить,
чтобы ликвидировать нанесенный кийста ущерб?
Я покачала головой, чувствуя себя немного виноватой. Глупо,
конечно: пленница не должна чувствовать вину за неудобство, которое
причинила тюремщику.
— А я не просила тратить, — пробормотала, не глядя на
таирта…
*****
Несколько лет назад…
Мервин был неизменной частью моего детства. Всегда рядом,
молчаливый, мрачный наблюдатель, черноволосый и черноглазый; всегда
одетый в темное и казавшийся оттого еще бледнее. Среди ярких красок
королевского двора он был уместен не более, чем нахохленный ворон в
окружении сияющих тропических птиц.