Кажется, я понял, для чего попал сюда. Вот только надо ещё
выбраться из плена.
Желательно, целым и невредимым. А ещё лучше — освободив своих
соратников. Я и без этого не прекращал перебирать варианты побега,
но теперь делал это вдвое усерднее, выискивая любую
возможность.
Вот только крымчаки, жившие набегами за живым товаром, слишком
хорошо знали своё ремесло. Связаны мы были крепко, кожаными
ремнями, которые просто так не порвёшь и каким-нибудь камнем не
перережешь. Да тут и камней-то не было, в этой проклятой степи.
Одна только трава до горизонта, да редкие овраги с перелесками.
Думай, голова, думай…
О побеге думал не только я. Дядька, хоть и был ранен, тоже
беспрестанно озирался по сторонам, подмечая расположение степняков
и запоминая дорогу. Онфим, мучаясь от ран, злобно поглядывал на
татар, явно планируя напасть на кого-нибудь из них, чтобы погибнуть
в бою, а не под кнутом надсмотрщика или на каких-нибудь рудниках в
Турции. Один только Юрий понуро глядел себе под ноги, кое-как
заставляя себя шагать дальше, хотя ранен он не был, его тоже
спеленали арканом.
Когда солнце приготовилось опуститься к западному краю неба,
крымчаки наконец-то остановились, громко переговариваясь на своём
наречии. Жаль, что я не знаю татарского. Зато его, кажется, знал
Леонтий, потому что он вслушивался в каждое слово.
— Завтра хотят к становищу выйти, к своим… — заметив моё
внимание, прошептал он. — На Бакаев шлях.
— Значит, надо сегодня уходить как-то, — чуть слышно прошептал
я.
Дядька кивнул. В становище у нас не будет ни единого шанса
сбежать. Здесь, в степи, шансы пока что есть. Призрачные, но
всё-таки есть.
Крымчаки пока готовились отдыхать. Разводили небольшие костерки,
ужинали, горланили песни. Нас всех согнали в самый центр лагеря,
швырнули полбулки чёрного хлеба на всех. Мы поделили хлеб
поровну.
Коней они оставили пастись под присмотром молодого пастуха, за
нами же взялся приглядывать тот грузный татарин. Мы расположились
на земле, он уселся напротив на потнике, принялся демонстративно
жрать жареную курицу из своих припасов, запивая вином из объёмного
бурдюка. Похоже, ему это доставляло не меньше удовольствия, чем
самый вкусный ужин.
— Спите, урусы! — пролаял он. — Завтра далеко шагать!
Я прикинулся спящим, Леонтий сделал то же самое. Мы принялись
выжидать подходящего момента.