Я почувствовал соблазн взять кинжал и перерезать всех спящих, но
быстро понял, что это затея глупая. Нужно просто уходить отсюда,
наплевав на всё. На трофеи, на наше барахло, на всё. Пока есть
возможность — нужно сваливать.
Поползли по-пластунски в сторону пасущегося табуна, собирая
пузом холодную росу. Стреноженные кони дремали стоя, спали
вполглаза, чутко следя за происходящим и вслушиваясь в ночные
шорохи. Пастушок, зевая, подкидывал в маленький костерок сухие
веточки. Он глядел на пламя, не отрываясь, а значит, всё остальное
для него стало тёмной пеленой.
На этот раз первым полз Агафон. Дядька Леонтий уступил место
более молодому холопу, отдав ему кинжал татарина. Мне же досталась
сабля, для скрытного убийства неудобная и несподручная.
Мальчишка-пастух даже тихонько что-то напевал на родном языке,
бросая тонкие веточки в огонь. Агафон возник за его спиной
внезапно, как тень, зажал татарчонку рот и ткнул кинжалом в горло,
вспарывая артерии. Пастушок дёрнулся, забулькал. Мы все равнодушно
глядели на его страдания, для нас он был просто помехой на пути к
свободе. Врагом. У него к тому же нашлись ещё два ножа и сабля, так
что мы все теперь были вооружены.
Теперь нужно было добраться до лошадей. Все они были рассёдланы
и стреножены, и что-то мне подсказывало, что времени на то, чтобы
искать сёдла и сбрую, у нас нет.
— Ну, братцы, по коням, — тихонько сказал дядька.
Ползли все одновременно, одной шеренгой, подкрадываясь к
низкорослым татарским лошадкам, пасущимся в степи.
— Своих надо коней искать, — сказал Юрий.
Вот только паслись все вперемешку, не разбирая, кто из лошадей
прискакал из Кафы, а кто из Москвы, а искать или звать своих коней
мы сейчас не могли. Вернее, могли, но тогда мы неизбежно привлечём
внимание оставшихся татар. У кого-то некрепкий сон, кто-то
отправится до ветру, кому-то понадобится встать и заменить
часового, и так далее.
— Уходить отсюда нужно, — сказал я.
— Мне мою Звёздочку отец подарил! — огрызнулся Юрий. — Я без неё
никуда не поеду!
— Оставайся с татарами, — в тон ему ответил я.
— Никита прав, уходить надо, — поддержал меня Агафон.
Старшего, чтобы разрешить наш спор, у нас не было, Онфим остался
лежать там, на полянке, дядька, Гаврила и Агафон были простыми
холопами, так что получалось моё слово против слова Юрия. Мы, хоть
и были всего лишь новиками, оба были знатными людьми, дворянами.
Хоть и мелкими.