У этого всадника на голове возвышалась железная остроконечная
шапка, а вместо стёганой куртки он носил длинную кольчугу из
крупных колец. К седлу у него был приторочен колчан со стрелами, на
поясе висела сабля в богато изукрашенных ножнах. Вид у него был
лихой и грозный.
— И куда погнался? Как будто на твой век татарвы не хватит! —
засмеялся всадник. — Ну, чего молчишь-то?
— Так его татарин сабелькой приголубил! — ответил за меня
дядька. — Вон тот!
Я посмотрел на мёртвое тело татарина, не испытывая никаких
эмоций по этому поводу. Перенос во времени и пространстве волновал
меня гораздо больше.
— Память Никите Степанычу отшибло сабелькой-то, — добавил
Леонтий.
— Даст Бог, вернётся, — пожал плечами всадник, разворачивая
лошадь. — Сам, бывало, по голове получал так, что и ведать не
ведаешь, кто ты и где ты. Если нужно, то с обозом езжайте.
Я помотал головой, отказываясь от такого предложения. Не
настолько плохо я себя чувствовал. Всадник, имени которого я так и
не спросил, уехал дальше, оглядывая наше воинство, а я решил
разобраться с тем, что у меня есть с собой.
Мой шлем нашёлся тут же, неподалёку, с длинной вмятиной
наискосок. Не будь шлема, валяться бы Никите Степанычу сейчас с
разрубленной головой. А так… Не знаю даже, что хуже.
Сабля у меня была похуже, чем у этого господина, но тоже
неплохая, кривой кинжал, нож в сапоге. Вооружён до зубов, если
сравнивать с тем же Леонтием. На шее обнаружился крест на
серебряной цепочке, богато. Карманов не было. Денег в карманах
тоже.
Всё было в новинку, всё хотелось изучать, трогать, разглядывать,
не смущаясь того, что я выгляжу идиотом в глазах окружающих. Разве
что отдельные воспоминания или мышечная память прорывались ко мне,
когда я касался того или иного предмета, так, например, кинжал я
взял сразу правильным хватом, почему-то зная, что заколол им
человека в бою. Причём не в этом бою, а в каком-то другом.
Это давало надежду, что и остальная память мальчишки вернётся.
Смутную, совсем малую, но хоть какую-то.
— Ну, Никит Степаныч, едем, — сказал дядька. — Собрались уже
все.
И в самом деле. Подъехал обоз, несколько телег, на которые
сгрузили раненых и все трофеи, уцелевшие лихо взлетали в сёдла.
Дядька и мне подвёл серого коня, недоверчиво косящего на меня
глазом и приплясывающего на всех четырёх ногах.