Выехали в полном боевом облачении, хотя задача у нас была
простая и совсем не боевая. При первом же появлении татар мчаться в
станицу и докладывать об увиденном. А там уже будет ясно, палить
сигнальный костёр, чтобы заметили в Путивле и на других заставах,
или же сразу выдвигаться татарам навстречу, чтобы прогнать их
обратно в степь.
Так что я покачивался в седле, адски потея в толстой стёганой
куртке и железной шапке, жара стояла невыносимая. Хотелось под
кондиционер или хотя бы окатиться холодной водой из ведра, но
снимать броню категорически запрещалось, хотя я слабо верил в её
защитные свойства. Я разве что сдвинул шлем на затылок, осоловело
глядя в спину Леонтию, ехавшему впереди.
Казалось, остальным жара вообще нипочём. Холопы вполголоса
обсуждали, как проведут две недели в Путивле, Онфим напряжённо
вглядывался в горизонт, выискивая взглядом татар.
— Никитка! — окликнул меня один из новиков, Юрий. — Опять
татарам лоб подставляешь?
Я надвинул шлем обратно, новики заржали, чуть ли не тыкая в меня
пальцами. В станице я оказался самым молодым, и они теперь пытались
устроить дедовщину. Первые дни меня не трогали как раненого, просто
беззлобно подкалывали, а теперь вот, кажется, начали переходить к
более активным действиям.
Мы объезжали вверенный нам участок, патрулируя границу.
Собственно, вся граница охранялась именно таким образом, линией из
станиц, крепостей и сторожевых башен, где с ранней весны и до
поздней осени несли службу сторожа.
— Нас тут вообще быть не должно. Пусть бы Лисицын со своими
людьми ездил, мы так всегда в срок приезжаем, — проворчал Юрий.
— Да и нету здесь татар, — зевая, произнёс Алексей. — Как мы им
в прошлый раз всыпали, так они больше и носа не суют.
Мы ехали вдоль перелеска, которым заканчивалась наша зона
ответственности, наше урочище. За ним начинались по-настоящему
дикие места, где на многие километры не было ничего, кроме степной
травы да редких ручьёв.
И в тот же миг в горло Алексея вонзилась стрела, воздух
мгновенно наполнился свистом и дикими криками. Алексей издал
странный булькающий звук, словно поперхнулся, и начал заваливаться
набок из седла, а я растерянно озирался по сторонам.
Опомнился я в тот же миг, потянул саблю из ножен, с силой пнул
Серко по бокам.
— Никитка! В станицу скачи! — крикнул мне дядька, но я его не
послушал.