Россильон не оставался в долгу и костерил Лермонтова на все
лады:
— Фат, постоянно рисующийся и чересчур много о себе думающий, –
говорил он в кругу приятелей-гвардейцев, когда оставался с ними
наедине.
— Неприятный человек, – соглашались с ним надменные
аристократы.
Не суждено карликам разглядеть гиганта! Они видят исключительно
их башмаки, а иные – лишь грязь на подошвах. Так и Россильон
запомнил неопрятный вид поэта, его длинные волосы, чахлые
бакенбарды и – боле ничего! Если и остался в истории след от
барона, так исключительно по причине его злословия в адрес
Лермонтова. На Кавказе Россильон служил честно, был ранен, но особо
себя не проявил. Так бы и сгинул в безвестности, если бы не написал
впоследствии гадостей про человека, которого уже знала и любила
читающая Россия, как выдающегося поэта и прозаика, и о творчестве
которого Белинский уже готовил огромную статью[1].
Единственное, что извиняет подполковника – это манера Лермонтова
совершенно преображаться в обществе гвардейцев. Он становился
желчным, беспрерывно сыпал остротами на грани фола, школьничал,
выкидывая дикие выходки – одним словом, всячески демонстрировал
свою отчужденность от той среды, из которой вышел. И, наоборот,
оказываясь в обществе простых армейских офицеров, снова менялся,
становился задумчивым, слушал, не перебивая, безыскусные рассказы,
словно впитывая в себя новые краски войны. Или играл самозабвенно в
шахматы с молодым артиллерийским поручиком Москалевым, рисовал,
что-то записывал…
Временное безделье длилось недолго. 6-го июля Чеченский отряд
двинулся через Ханкальское ущелье в направлении аула Большой Чечен.
В поход выступили три батальона куринцев, два батальона графцев,
батальон Мингрельского полка, 1400 казаков, две роты саперов и 14
орудий.
Дефиле Хан-Кала, мрачную, местами покрытую темным лесом долину
между двумя горными хребтами, называли воротами в горную Чечню или
Железными воротами. Сто лет назад здесь разыгралась кровавая битва
чеченцев с войсками крымского хана. Позднее здесь же случилась
настоящая резня – 7-часовой бой отряда генерала Булгакова с
местными жителями. Ермолов расчистил проход от леса. Ныне он снова
зарос, и батальонам пришлось потрудиться, чтобы протащить обоз.
Казаки двигались впереди, занимаясь потравой засеянных полей.