Умел, опытен в сече старый
гридмар!
Вот только ульфхедраны так умело и
осмысленно никогда не сражаются…
- Что вы замерли?! Убить его, это
никакой не берсерк!
Кажется, уловку ободрита понял и
Хальвдан – и по его приказу сразу несколько хольдов ринулись на
гридмара, уже без всякого страха. Но осознав неизбежный конец, в
последний миг своей жизни старик упрямо шагнул навстречу ворогу,
уже не думая о защите… С недюжинной силой брошенная секира
врезалась в голову ближнего противника, не успевшего вскинуть щит –
да и не ожидавшего столь умелого броска с левой рукой! А гридмар,
перехватив меч обеими ладонями (левой он стиснул навершие рукояти),
встретил второго ворога удивительно тяжелым ударом: он буквально
срубил верхнюю треть щита! Свей попытался закрыться топором от
второго удара – но меч ободрита разрубил и древко, и шею
хольда…
И в тот же миг датская секира
врубилась в спину славного гридмара, смертельно ранив павшего
наземь старика.
- Боян!!!
Уцелевшие хольды «Топора» принялись
рубить безжизненно дергающееся тело славянина, со звериной яростью
отыгрываясь на мертвеце за недавний страх – а Харальд наконец-то
увидел ее, свою валькирию! Сердце Клака обмерло, когда он
понял, что левая рука девушки залита кровью – славянку успели
ранить в ближнем бою… Или ее задел широкий наконечник гафлака, не
суть. Именно сейчас она вновь вскинула лук, с искаженным от боли
лицом удерживая его раненой рукой – и выпустила стрелу в
Хальвдана!
Все это произошло так быстро, что
Скьёльдунг не успел ничего предпринять. Стрела ударила неточно – но
все же попала в плечо зарычавшего от боли ярла, порвав звенья
кольчуги… И углубилась в плоть «полудана». Не смертельная – но все
же рана!
И Хальвдан тотчас метнул гафлак в
ответ… Возможно, впервые в жизни промазав – сгоряча, или из-за
легкой, но столь болезненной раны, неважно! Дротик разминулся с
телом валькирии на пару вершков, пролетел вперед – и поразил в
спину одну из женщин, в ужасе отвернувшуюся от данов.
- Умила!!!
- Убить девку!
- Нет!!!
Не помня себя от страха и ярости,
Харальд мгновенно подскочил к ненавистному «полудану», навязанному
ему в хевдинги – и прежде, чем тот успел извлечь меч из ножен,
прижал к горлу Хальвдана собственный клинок:
- Всем стоять! Это мои люди и моя
награда!!! Все женщины и дети в этом зале – мои по праву, данному
мне конунгом! Так что не смей портить мое добро, ярл!