Образцово-показательный
концентрационный лагерь «Заксенхаузен» представлял собой гигантский
треугольник, с бараками, выстроенными по веерному принципу
полуокружностями, и лишь справа от центральных ворот имелся «малый
лагерь» — там стояли полтора десятка бараков в трех рядах, в
которых держали особый контингент: гомосексуалистов, так называемых
«бибельфоршеров» — то есть свидетелей иеговых, а так же цыган и
прочих, кто надолго в живых не задерживался.
Надпись над воротами в лагерь —
«Arbeit macht frei*» — звучала особо издевательски, учитывая
особенности местной жизни и правил, по которым жили пленные.
*(нем.) Труд делает
свободным.
По задумке, заключенные должны
верить, что если они будут честно трудиться, то их рано или поздно
выпустят, а самопожертвование в виде невыносимой работы очистит их
мысли и духовно обогатит.
Удивительно, но многих заключенных
эта надпись действительно успокаивала. В человеческой природе
заниматься самообманом, иначе просто не выжить.
Именно в «Заксенхаузене»
располагалось главное управление концлагерей Германии и штаб
дивизии СС «Мертвая голова», Гиммлер лично контролировал и
руководил проводимыми здесь опытами. Лагерь использовался как
полигон для апробации новых методов содержания и уничтожения
заключенных.
Территория была обнесена высокой
каменной стеной, а сторожевые пулеметные вышки стояли равномерно по
всему треугольнику. За первой стеной находилась широкая полоса со
служебными постройками, а за ней была вторая стена, тоже с вышками.
Помимо того перед первой стеной была расположена распаханная
десятиметровая «мертвая зона», заходить на которую строжайше
запрещалось. Охрана имела право открывать огонь по нарушителям без
предупреждения. Эта зона помимо прочего ограждалась колючей
проволокой под током высокого напряжения.
Было еще только пять утра, но
комендант лагеря, штандартенфюрер-СС Антон Кайндль лично вышел на
аппельплац — площадь, где проходила ежедневная перекличка. Был он
человеком чуть за сорок, среднего роста, с большими залысинами и
крупным лбом, носил круглые очки, и с виду не казался ни злым, ни
строгим, хотя именно при нем эффективность работы в лагере сильно
повысилась, а достигалось это методами, которые сложно было назвать
гуманными.
— Драй, драй, цво, зибен!.. —
рапортфюрер Зорге начал зачитывать список заключенных первого
барака, а Кайндль лениво поглядывал по сторонам. Видно было, что он
не выспался и от этого пребывает не в лучшем расположении духа.