– Духов лес велик! – покачал головой
Лукьян Андреевич.
Но мальчик, не слушая его, продолжил
говорить:
– Этот, чёрный, в лес углубился мигом
– будто в воду нырнул. И я бы ни за что за ним не проследил. Но лес
в низину спускается, а Живогорск – он на холмах стоит. На Живых
горах. Вот я и разглядел сверху: примерно в версте от меня над
лесом взмыл серый голубь. Тот самый, что у Парамоши за пазухой был!
Может, брат его сам выпустил. А, может, его тот заставил –
заметил птицу. Только я видел, откуда ваш турман взлетел. – Голос
мальчика зазвенел торжеством, когда он поглядел на Ивана. – В той
стороне дорога через болота пролегает – по ней теперь и не ходит
почти никто. И ведёт она к одному только Княжьему урочищу!
– К Старому селу! – ахнул
Алексей.
Он, как и все в Живогорске, был о том
месте наслышан.
28 августа (9 сентября) 1872 года.
Понедельник
1
Дорога поначалу шла через густой
сосновый лес, источавший умопомрачительно сильные ароматы хвои,
ежевики и слегка присушенных солнцем грибов. Чирикали в кронах
деревьев какие-то птахи, тоненько пищали комары, которых Иванушка и
его спутники поминутно сгоняли с лица и с рук. Всё было мирно и
обыденно – почти благостно. И саму возможность ужасающих
происшествий, которые приключились в Духовом лесу, хотелось
поставить под сомнение. Но позволить себе сделать это Иван Алтынов
никак не мог.
В путь они отправились верхом:
проехать по лесным буеракам ни одна коляска не смогла бы. Сам Иван
ехал на гнедом трехлетнем жеребце ахалтекинской породы, которого
отец подарил ему ещё в прошлом году. Изначальное имя гнедка сейчас
никто и не вспоминал: алтыновские конюхи дали ему прозвание
Басурман. Жеребчик мало того, что позволял ездить на себя
только Иванушке – остальных просто сбрасывал, поднимаясь на дыбы.
Так он ещё и норовил куснуть любого незнакомого ему субъекта, если
таковой решался подойти к нему на конюшне. И, если у Алтыновых
появлялись новые конюхи, гнедка они боялись пуще огня.
«Развел ты вокруг себя бандитов! –
ворчал когда-то Митрофан Кузьмич. – Кот – разбойник настоящий.
Горыныч твой – не лучше. А теперь ещё и Басурман!.. Не иначе: ты
сам воздействуешь так на своих любимчиков».
А сейчас, проезжая по лесу, Иван
думал: всё бы он отдал, чтобы снова услышать батюшкино
ворчание!
В Духов лес они отправились втроём:
сам купеческий сын, Алексей и Никита. Мальчика они брать с собой не
хотели, да тот привёл резонный довод: он один видел, откуда взмыл в
небо серый московский турман. И, стало быть, только он мог привести
к тому месту, откуда им следовало начинать поиски. А Лукьян
Андреевич, хоть и порывался с ними поехать, вынужден был признать:
кому-то следует остаться в городе – для подстраховки. Иван сказал
ему: если к десяти часам вечера они не вернутся, нужно идти к
исправнику Огурцову. Хоть и слабо верил, что полиция сможет им в
этом деле помочь. Ведь неспроста же тот