– Кстати, эта девка, которую ты ко мне прислал две ночи назад,
предлагала в финале предать и убить тебя. Это часть твоей уловки,
чтобы я не ждал от неё удара? Или ты тут не один хитрый? Всё же,
вряд ли ты приказывал ей подкрепить предложение её телом!
– Ах ты шлюха! – зарычал уже изготовившийся к броску гном. И
бросился не на Оррика, а на Бергету. Оррику осталось только вовремя
отскочить подальше, а там они всё сделали сами. Бергета
среагировала на инстинктах, маленькая стрелка вылетела из её
правого рукава и пробила бы горло гнома, если бы тот не перехватил
её на лету голой ладонью – остриё ушло в кожу лишь на полногтя,
словно та была из меди. Затем Хальг врезался в Бергету и они
покатились по земле.
К тому времени, как Оррик подобрал ножны от своего нового меча,
отвязал серую кобылу, вскочил в седло и направил её к воротам, всё
уже кончилось. Подняться с земли сумела Бергета. Ну, попытаться
подняться – нога подвернулась, не дав ей этого сделать. Её левый
бок выглядел так, словно щипцами рвали, лицо было разбито. Хальг
лежал без движения, из его шеи торчала заколка, а из глаза стилет,
кожа на лице уже почернела, без сомнения от яда.
– Оррик, постой! – крикнула она, сплюнув кровь.
Оррик лишь подхлестнул лошадь. Чего ради ему было
останавливаться? Чтобы сказать Бергете нечто вроде: «Ты
профессиональная убийца, приставленная старым князем следить за
Хальгом и решившая предать обеих хозяев, так что я скорее пойду
обниматься с сиреной или вампиршей, чем поддамся искушению тебя
пожалеть? Будь ты вправду избита до полусмерти или притворяешься,
чтобы пырнуть меня отравленным клинком при первой же возможности»?
Не успела она лично ему сделать ничего настолько плохого, чтобы над
ней глумиться. Да и время сейчас было драгоценным. Даже если
сбежавший воин будет умницей и никому ни о чём не говоря рванёт к
границе княжества, отсчёт уже пошёл.
У ворот усадьбы так и остался привязанным фороракос Аолана –
щёлкнул клювом, пытаясь достать серую кобылу Оррика, когда тот
проезжал мимо. Даже если у Хальга не было припрятано исцеляющего
вина, шансы у женщины оставались. А на одном Аолане было надето
достаточно ценных вещей, чтоб на треть их настоящей цены прилично
жить несколько лет…
Оррик покачал головой, понимая – собственные мысли его выдали.
Всё-таки, какие-то чувства к Бергете в нём шевельнулись, иначе он
просто добил бы её и сам забрал бы всё. А ведь исцеляющее вино –
хотя в Инзе вместо него, кажется, пользовались пилюлям – сейчас не
помешало бы. Пусть кровь у дваждырождённых и останавливалась сама
собой, но раны Оррика оставались неприятными…