Оррик окончательно расслабился лишь когда глаза воина при этих
словах стали как плошки:
– Да я бы никогда…
– Да. Ты бы никогда. А вот человек, готовый убивать просто ради
новой Ступени – другое дело.
Намчен лишь вздохнул.
*****
На следующее утро Оррик и Намчен встретились ещё раз, когда
собрались выезжать на дорогу. Оррик вёл свою серую лошадь под
уздцы, Намчен уже оседлал нелетающую птицу-фороракоса.
– Я ещё одну вещь хочу сказать, – промолвил Оррик. – Я б на
твоём месте хорошенько припомнил, от кого именно наслышался вещей,
про которые мы говорили вчера. И присмотрелся к этим людям. Чем-то
у вас тут попахивает нехорошим, друг Намчен.
Оррик никогда не любил благородное
искусство охоты. Может быть потому, что в детстве его возможности
охотиться ограничивались ловлей кроликов и голубей на еду – не та
добыча, чтобы разжечь в сердце азарт. Может быть потому, что к тому
времени как положение его достигло достаточных высот, чтобы участие
в больших охотах стало для него обязанностью, азарта в его жизни
уже хватало на четверых. И стрелять животных, не способных
отстреливаться – а из лесных чудовищ в его родной Яннарии осталась
лишь горстка таких тварей, на которых ради забавы не поохотиться,
будь ты хоть сам император – казалось делом скучным.
Но «не любил» и «не умел» – разные
вещи. Не пережил бы он пяти с лишним лет странствий по бесконечным
просторам Полого мира, если бы не сноровка в ловле себе на обед
всего, что подворачивалось по пути. Сейчас, по счастью,
подвернулось создание, более всего напоминавшее хорошо знакомого
оленя, только с роскошной, ярко-рыжей шерстью. Довольно осторожное,
но куда уж ему было увидеть или услышать Оррика.
Оррик подошёл шагов на пятнадцать,
прежде чем решил, что ближе его могут учуять. Не торопясь
прицелился и с силой метнул короткое копьё, отобранное у
попавшегося на дороге разбойника, шайка которого отчего-то решила,
что награда, объявленная за голову Оррика – это выгодное
предложение.
Олень скакнул лишь один раз, когда
копьё попало в него, а там ноги подломились. Брошенное со
сверхчеловеческой силой копьё вошло прямо в сердце и пробило тело
только что не навылет. Оррик подошёл к туше, примеряясь, как её
удобнее свежевать и разделывать.
– Многие чудовища, – заметил он вслух, доставая нож, – любят
говорить, что как мы охотимся на вашего брата, лесного зверя, ради
пропитания и удовольствия, так и они охотятся на нас, людей. Я сам
такое слышал из первых уст раза три, не меньше.