Александр твердо сказал:
– Михаил, не отвлекайся! Твоя задача
стабилизировать и удалить светоч. Гордей Иванович…
– Я готов, не извольте
беспокоиться.
Надо же, какие они вежливые со
статским советником… А он, между прочим, так и не ответил: выгорит
или нет.
На лицо снова что-то легло, и она
улизнула в темноту, где не было ни Митеньки, ни рыжего кромешника,
ни стона «Светлана!» – там вообще ничего не было.
Потом…
Потом был свет, хлопки по лицу,
«Светлана Алексеевна, откройте глаза!», только открывать их она не
хотела. Ей в темноте привычнее и легче.
Мурчание.
Боль.
Льющийся в горло противный, жирный,
несоленый бульон.
Снова дно Балтики, где тихо, покойно
и снятся сны. О береге, на который набегают ласковые волны, о
подкрадывающемся к самой воде хвойном лесе, об огромном хороводе в
первую майскую ночь, который водят одетые в белые рубашки девушки
со слишком бледными лицами. Лиза… Тогда еще Лиза долго пряталась за
шершавым, золотистым стволом сосны в попытке разглядеть лица
русалок. Она надеялась, что никого не узнает из танцующих. Она
боялась, что встретит среди них своих сестер.
Боль. Заглушающее её надрывное
мурлыканье.
Чьи-то пальцы, гладящие её запястье,
но мир снов был привлекательнее. В нем можно было прятаться от
самой себя, от долга, от поисков семьи. Ведь у неё еще остались
младшие сестры, о судьбе которых она ничего не знала. Близняшки
Елена и Анна. Им сейчас должно быть по семнадцать лет. Еще год, и
они вступят в борьбу за корону. И кого из них двоих назовут
цесаревной? Они же одинаковые – не отличить… Соврать Елене, что она
старшая Анна, ничего не стоит.
Снова боль. Уколы. Мурлыканье.
Шершавые губы, целующие каждый палец
на руке. Это заставило прийти в себя и дать пощечину нахалу! Сил
хватило только чуть дернуть пальцами. Даже глаза не открылись. И
снова сон.
С огненными брызгами до небес в
черную гладь озера врезалось огромное, но изящное змеиное тело, тут
же теряя крылья и уходя на дно. Огненным коромыслом оно снова
вырвалось из озера, летя прочь на поиски новой жертвы, и только
звезды дрожали на небосклоне, когда змей летел мимо них, опаляя
своим жаром.
Мурлыканье.
Теплый, медовый сбитень с горечью
зверобоя, кислинкой клюквы и сладким шиповником. Больше ничем Сашка
не выдавал свое присутствие. Или то Агриппина Сергеевна была?