Ранним утром я вышел из своего села в город. Все прекрасно
знают, что на дороге можно встретить грабителей, но это обычно
всякие деревенские голодранцы: дай одному поджопника, остальные
разбегутся. Мне же на пути попалась старая и организованная группа
Митьки Седого. Они уже много лет обирают, убивают, да насилуют
людей.
Не повезло.
Постарался от них убежать – не получилось. Они издали меня
заметили и устроили засаду.
Обычно путь в город довольно безопасен, если идти налегке и
быстро, проторенным маршрутом через лесок. Но не сегодня – бандиты
оказались не в том месте и не в то время.
И теперь, пока я стою на колодке с петлёй на шее, эти сукины
дети ковыряются в мешке, который был у меня с собой. Лазят в нём,
как будто он их собственный. Но самое паскудное, что я нёс в город
целую кучу денег. И теперь всё достанется им.
– А это чё? – спрашивает Свистун, доставая кошель.
– Хуй через плечо! – отвечает Федька Лапоть. – Серебро! Слышишь,
как гремит?
– Да слышу я. Откуда они у оборванца деревенского – понять не
могу. Штук двадцать кунов, если не больше. И гривны тут рублёные, и
шкуры...
– Слыш, – обращается ко мне Митька Седой. – Откуда у тебя
столько денег?
– Накопил, – говорю. – Копил, копил, и накопил.
– Что ж, спасибо. Заберём их себе, если не против.
– Против, ясный хер. Положите всё обратно в мешок, мне ещё в
городе ими расплачиваться.
Папаня послал меня в город с мешочком серебра и шкур куниц,
чтобы я раздобыл новый серп для нашего хозяйства. Старый совсем
истончился и сломался прямо в начале жатвы. А без него сбор урожая
превращается в настоящее мучение.
Пришлось топать в город за новым.
Ну а куски старого серпа я прихватил с собой, чтобы продать
городскому кузнецу. Даже ржавые куски железа можно продать по
неплохой цене – он их перекуёт для другого инструмента. И сейчас
одним таким куском я перепиливаю верёвку за спиной. Нужно успеть,
пока они не вытолкнули колодку из-под ног.
– Посмотрите на него, – кивает Митька. – В шаге от загробного
мира, а всё шутки шутит. Смелый чёрт, уважаю. Ты мне вот, что
скажи, поганец, каким раком смог троих моих людей укокошить?
– Палицей по роже заехал, они и легли, – говорю. – От этого
любой сляжет.
– Да, но троих! В тебе даже силы нет! Пусто внутри, как у бабы
между ног. А троих умертвить смог.