Я закусила до боли губу, развернула голову женщины обратно к
зеркалу, взяла с трюмо шёлковые ленты.
– У нас и места-то нет, – произнесла бесстрастно. – И для кого
играть, сами подумайте? Для мышей?
– А хоть бы и для мышей, – не сдавалась великовозрастная
упрямица. – А может, и для себя. Я же вижу.
– Что вы видите, уважаемая? – насмешливо отозвалась я, ловко
плетя толстую косу. – Вас зрение давно уж подводит, вы порой перед
собственным носом ничего не видите.
– Вот дерзкая девчонка! – шуточно рассердилась она, шлепнула
меня по руке, качнув головой. – Мне не нужны глаза, чтобы видеть,
как ты страдаешь. Как зачитываешься до глубокой ночи, как что-то
всё пишешь, чтобы только буквы не забыть. Ты не создана для такой
убогой жизни… Но я-то свою судьбу сама выбрала, а ты…
– И я сама, – вымолвила жёстко. Сердце подскочило в груди,
забилось загнанной птицей. – Вы же не хотите меня прогнать?
– Бог с тобой, болезная! – воскликнула женщина, подскочив на
месте. – Где я такую помощницу сыщу? Ты же мне, как дочь родная
стала, а дочерей не выгоняют.
– Выгоняют, Марта, – невесело усмехнулась я. – Ещё как выгоняют.
Я-то знаю…
Закончив с причёской, я усадила женщину за стол, разложила по
плошкам кашу… Налила молока. И осторожно увела тему в другое русло.
К грядкам, которые почти высохли несмотря на то, сколько я их
поливаю, к вредителям, что пожрали салат и ягоды…
Как бы я не старалась стереть прошлое из памяти, каждый раз я
претерпевала полное поражение. Оно так сильно въелось в разум, в
моё подсознание, в сердце… ничем не вытравить. А я ведь старалась,
но каждый раз будто получала удар под дых. Задыхалась.
Моя жизнь разделилась на «до» и «после», и я поверить не могла,
что вообще, когда-то была княжной Аяной Вандерлит – любимой дочерью
великого князя. Смешно просто…
До злополучного дня – я верила, что меня действительно любят. У
меня было всё. Образование. Наряды по последней столичной моде,
драгоценные гарнитуры, завидные женихи. Я блистала на балу
дебютанток, и отец с матерью всегда тепло ко мне относились, не
скупились даже на ласку. И потому, я так наивно надеялась, что мой
поступок всё же поймут.
Не поняли… Я впервые увидела отца таким… Таким
яростно-ненавидящим собственную дочь. Как не зашиб только… Вроде,
мать уберегла. Старшая сестра вмешалась. Но даже они… смотрели на
меня с таким выражением, словно я прокажённая.