Почесал задницу подьячий, подумал и бочком-бочком в свою избу.
Из избы в подпол, из подпола в тайный подземный ход юркой лаской
метнулся и вот он уже в горенке. Сидит, подслушивает. Даже нос себе
подвязал платком хитрован этакий, лишь бы не чихнуть, лишь бы
выслушать, а где надо то и записать. Мало ли какая оказия?
Воевода, сотник и кат сидели за столом в комнате дьяка, а сам
Никифор Егорыч им прислуживал. Слышался звон стекла, звук пробки
вылетающей из бутылки и недовольное сетование воеводы, что вино
слишком тёплое.
— Монашеское, батюшка, — извинялся дьяк. — Да где же нам в такую
жару-то холодного взять? C ледника только? Кликнуть может?
— Не надо, — милостиво отказался Сидор Михайлович. — Стерпим
сухость, а ужо опосля, тоже к реке пойдём. Там уж, я сам
распоряжусь, у пристани на лодке кататься будем да купажи холодные
распивать.
При упоминании холодного вина, у навострившего уши подьячего,
изо рта вытекла самовольная слюна. Нервно сглотнув Истома отёр
нижнюю губу, навёл на подбородке порядок и продолжал
подслушивать.
—... Мне! Мне их отдайте воевода-батюшка! Лучше же будет! —
требовал казачий сотник Дурло. — А по зиме, мы пойдём за соболем и
взамен поклонимся вам богатой казной.
— Ты бы коней-то, по придержал, — возражал воевода. — Али нос
твой выздоровел? Вам их отдай, а ну как, они ещё кого из казаков
изувечат? Накладно это.
— Языки им отняти, — льстиво поддакивал Никифор Егорыч. — Обида
государеву слуге была? Была. Вот и бумага имеется. Без языка-то,
враз поумнеют!
— Инквизитором, — басом подтвердил кат. — Оскорбили.
— Да успокойтесь вы! Всем - тихо! — в гневе выкрикнул воевода и
только когда остальные примолкли, продолжил уже спокойным
голосом:
— Все мы прекрасно ведаем, что город наш Верхотурье, по "Елику
царскому велению и Божьей милости" в последние годы начал набирать
силу. Так это или не так? Давайте посчитаем вместе: товары через
город идут? Идут. Ямская слобода растёт? Растёт. Пашни в уезде
прибавляются? Ну же, не молчите?
— Прибавляются воевода-батюшка, — признал дьяк не понимая к чему
он клонит.
— И ведаю я, други мои, что всё наши дела оборачиваются в лучшую
для нас сторону. Появляются иноземные купцы, приезжают и приплывают
деньги и не все они идут в столицу, толика малая остаётся в городе
на развитие и содержание войска. А какое у нас войско?