— Где здесь у вас самый приличный
постоялый двор? — спросил Тан у подбежавшего к нам шустрого
мальчишки.
— Я отведу, господин!
Пацан лет десяти, босой и
оборванный, но с живыми карими глазами, побежал впереди, ловко
лавируя в толпе. Его загорелые ноги мелькали так быстро, будто не
касались земли.
Узкие улочки петляли между
полуразрушенными строениями правильной формы все из того же
крошащегося бетона. К ним со всех сторон липли палатки, навесы и
хлипкие пристройки, словно падальщики, приникшие к телу умирающего
зверя.
По мере продвижения вглубь поселения
картина менялась. Трущобы уступили место более основательным
постройкам. Здесь встречались настоящие дома, сложенные из камня
или сырцового кирпича, с деревянными дверями и ставнями на мутных
стеклянных окнах.
Лавки ремесленников соседствовали с
харчевнями, откуда доносились запахи жареного мяса и специй. На
перекрестках возвышались колодцы, окруженные толпами женщин с
кувшинами — вода, судя по всему, была здесь в цене.
В центре люди выглядели иначе, чем
на окраине — чище, сытее, увереннее. Но и они расступались перед
трексом, почтительно кланяясь Тану. Некоторые даже падали на
колени, бормоча какие-то молитвы или заклинания. Дети прятались за
спины матерей, рассматривая Посланника со смесью страха и
восхищения.
Небольшая площадь, открывшаяся перед
нами, была вымощена потрескавшимися каменными плитами. В центре
возвышался полуразрушенный монумент — возможно, когда-то это был
памятник какому-то военачальнику или правителю. Теперь от статуи
остался лишь постамент и две ноги, обломанные по колено. Вокруг
него расположились более респектабельные здания — двух- и даже
трехэтажные, с балконами и террасами, увитыми чахлой зеленью.
— Вот, господин, — крикнул мальчишка
и указал рукой на один из домов. — Лучший постоялый двор во всем
оазисе!
Здание выделялось среди прочих. Его
построили позже остальных, с использованием как древних бетонных
блоков, так и более современных материалов. Фасад был оштукатурен и
выкрашен в приятный охристый цвет, а над входом висела деревянная
вывеска с выжженным изображением кровати и кружки.
— Держи! — Тан достал из поясного
кошеля медную монетку и бросил ее мальчишке.
— Благодарю! — он выхватил монету из
воздуха, поклонился и убежал прочь, сверкая пятками.