Я сглотнула. Это такая у шелле расправа за обычное воровство, да
еще и с признанием? Кажется, мне следует повременить взывать к их
милосердию. Не прикончат ли меня только за вопрос, могу ли я о
чем-то их просить? Развернувшаяся фантазия без труда скрутилась
обратно в тугой черный комок безнадеги.
Но теперь я присоединилась к недоумению охраны. Кто же,
любопытно, тот самый идиот? И сколько может стоит драконий
перстень, если вор рискнул ради него буквально всем? Все равно он
идиот — когда отправится к богам на суд, деньги перестанут иметь
значение.
Марита тоже удивлялась за ужином. Да в столовой вообще все
только о громкой краже у самого драк-шелле и говорили. Все спальни
уже обыскали — и пропажу все еще не нашли. Тот дурак, если у него
есть хоть одна извилина, должен попытаться от перстня избавиться
любым способом. Может, и впрямь в землю зароет, пока не придумает,
как из этой катастрофы выбраться. Воришка с висящим над его головой
приговором оказался настолько глуп, что его чисто по-человечески
даже жалко!
В нашей спальне царил совсем небольшой беспорядок — по всей
видимости, охранники обыскали полки и матрасы, могли еще магически
осмотреть стены на предмет тайников. Нам с соседкой скрывать было
нечего, потому мы даже не подумали раздражаться или напрягаться от
вмешательства в личное пространство.
После ужина Марита снова засела за домашние задания, а я опять
не знала, куда приткнуться. Все же решила отправить письмо домой.
То, что ко мне родственники холодны, не означает, что и я должна
быть холодна в ответ. Хотя, наверное, это и означает, но в том
всегда была моя слабость: я искала тепла у тех, кто никогда его мне
не давал. И зачем-то продолжала надеяться на чудо. Почтовый отдел
еще должен быть открыт, если поспешу. А мне обязательно надо было
поспешить, иначе завтра снова буду мучиться дилеммой: отправлять
конверт или отпустить прошлые связи, как будто их никогда не
было.
Я села на колени перед шкафом, нащупала коробку внизу, вытянула
ближе к себе. Открыла, взяла свое письмо и замерла, почувствовав
себя в ледяной проруби с нарастающим над головой льдом. Я не могла
ни вдохнуть, ни выдохнуть. На дне коробки лежало массивное кольцо с
камнем оранжево-желтого цвета с тонкой полоской посередине, как
зрачок у хищников. Бездумно взяла его в руки, не в силах поверить.
Мне не говорили, как выглядит пропавший перстень, я вообще раньше
не трогала древнее золото, обладающее красноватым оттенком, но, как
под дурманом рассматривая вензеля с потертостями, сразу поверила,
что именно его держала в руках. Я уверовала в этот липкий,
необъяснимый факт даже отчаяннее, чем всегда верила в богов.