Если она сейчас еще и разрыдается, то я точно поверю в ее вину.
Не женой Зохара она хочет стать: супругой лучше лишь в сравнении,
но тоже ничего хорошего. Марита мечтает сбежать, найти любой
способ, согласиться на любую судьбу — лишь бы она была не той, что
ей уготована. И даже если она украла, да еще и мне подложила, в
этот момент я не могла осудить ее порывы, только сказать хоть
что-то в утешение:
— Возможно, Марита, в мире водятся чудовища хуже него.
— Возможно… — она отозвалась глухим эхом, выпрямилась, а взгляд
сделался пустым. — Но я была там, Айса. Ничего не видела, почти все
время просидела в одной комнате, но я слышала крики… И поверь, эти
крики сведут с ума и тебя. Да, тебя не тронут. И меня, наверное,
тоже, пока я остаюсь самой красивой девушкой Окраины… Но если ты
думаешь, что сможешь не слышать эти крики, каким-то образом к ним
привыкнуть — ты ошибаешься. Это место — огненный ад, в который боги
отправляют негодяев лишь после смерти, такого не должно быть в мире
живых. И точно не должно случаться с хорошими людьми.
Меня прошиб озноб. Я осознанно ее ни о чем не спрашивала, потому
что не хотела знать. Но все равно ведь всегда знала.
— Если такая возможность есть, то я ее найду, — зачем-то
пообещала я, хотя обращалась только к самой себе. — Можно сделать
немыслимое, чтобы не попасть в лапы этого мерзкого ублюдка. Пусть
сам горит в своем аду, наполовину сгнивший старик!
Мою тираду прервал веселый голос со стороны:
— О, не папашу ли моего обсуждаете? По описанию узнал. И чего
так вылупились? Думаете, что побегу писать домой письмо, как тут
про него отзываются? Вы реально считаете, что этим можно кого-то
удивить?
Мы и впрямь испугались до такой степени, что схватили друг друга
за руки. Перед нами стоял молодой человек. Иссиня-черные волосы
только подчеркивали мертвенную бледность кожи, слишком длинный и
немного крючковатый нос — гармонирующий, однако, с остальными
чертами лица, а возле глаз кроваво-красный дымок, перемещающийся
скачками в воздухе от каждого движения. Чистокровного демона сложно
перепутать с кем-то еще.
— Да-да, я Аштар, — парень упал на свободный стул возле столика.
— Давно хотел на вас глянуть, да все времени не находил.
Мы молчали, будто языки проглотили. Аштара мы опасались почти по
инерции. Он — сын великого князя и даже не наследник, высокого
титула шелле не имеет, потому в Объединенном университете Центрины
не считается элитой. Но для нас обеих его могущество не подлежит
сомнению — да хотя бы в том, что Аштар может передать своему отцу
каждое наше слово, и неизвестно, как тот отреагирует. Демон же
разглядывал нас с азартом: