— Всё хорошо, — я попыталась улыбнуться, но губы лишь судорожно
дёрнулись в жалком подобии улыбки.
— Вы что же тут раскудахтались, дуры безмозглые?
В комнату вошла немолодая женщина с суровым выражением лица, в
тёмном платье и белоснежном чепце — старшая служанка. Её появление
мгновенно заставило девушек замолчать и опустить глаза.
— У вас и без того дел по горло! А вы тут языками чешете, как на
базаре! Ступайте на кухню, там посуда немытая стоит, а потом бельё
нужно развесить, — строго произнесла она, складывая руки на
груди.
— Но я ещё не закончила с причёской, — робко возразила Ирма, всё
ещё держа в руках расчёску.
— Ничего страшного, я всё сделаю сама!
Девушки поспешно присели в реверансе и выскользнули за дверь.
Старшая служанка покачала головой, глядя им вслед, а затем
повернулась ко мне.
Её взгляд... Он заставил меня внутренне содрогнуться. Колючий,
пронизывающий. В нём читалась странная смесь презрения и едва
сдерживаемого раздражения.
Женщина молча подошла и взяла расчёску, оставленную Ирмой. Её
движения были точными, скупыми, без лишней суеты. Каждый взмах
расчёски отдавался лёгким покалыванием в коже головы, заставляя
меня невольно ёжиться.
Затем началась долгая процедура облачения в платье — корсет,
нижние юбки из тонкого батиста, верхнее платье из тяжёлого шёлка
цвета бургундского вина.
Я старалась не морщиться, когда шнуровка корсета впилась в
тело.
Застёгивая у меня на груди пуговички, старшая служанка делала
это резко, с каким-то остервенением.
"Она знает" — пронеслось в голове.
Знает, что произошло вчера. Знает, куда подевался конюх.
Выбрасывая пассивную агрессию вместе с каждым движением, женщина
безмолвно винила во всём именно меня…
— Вот и всё, — произнесла служанка, развернув меня лицом к
зеркалу.
Я ощущала себя фарфоровой статуэткой — хрупкой, изящной, но
совершенно лишённой возможности двигаться и дышать полной
грудью.
Корсет стягивал тело немилосердно туго, буквально выдавливая
воздух из лёгких. Каждый судорожный вдох давался с огромным трудом.
Грудная клетка почти не расширялась, сдавленная жёстким панцирем из
плотной ткани.
Кажется, служанка затянула шнуровку намеренно сильнее, чем
полагалось.
Талия была такой тонкой, что я могла почти полностью обхватить
её ладонями. Контраст с пышными округлостями груди и бёдер поражал.
Фигура в зеркале напоминала песочные часы — соблазнительные и…
совершенно неестественные.