Подвал был тесным, запах гнили и сырости пропитал воздух, а пол
под ногами лип от плесени. Я присел у стены, ощущая, как сажа
пачкает лианы на руках, и попытался собраться с мыслями. Это Земля?
Карты на Весте показывали города, дороги, леса — а тут только
мёртвый город, прогнивший до основания, где ожившие кошмары бродят
сотнями. Я не знал, что их породило — радиация, война или что-то
ещё, — но этот мир был неправильным, искажённым до неузнаваемости.
Надо найти выход, место, где я смогу отдышаться и понять, что
делать дальше, пока их толпа не вернулась за мной.
Свет сверху тускнел, ночь опускалась на город, и я ждал,
прислушиваясь к тишине — ни шагов, ни шипения, только ветер гудел в
щелях. Они ушли? Я не знал, но ночь была моим шансом — если они
потеряли след, я смогу двинуться дальше, пока их шаркающие шаги не
вернулись за мной.
Я прислонился к холодной стене подвала, чувствуя, как сырость
пропитывает лианы на спине, и слушал, как тишина опускается на
мёртвый город. Ветер завывал наверху, пробиваясь через щели в
потолке, но гудение шагов их сотен лап затихло — твари ушли,
растворившись в ночи, как кошмар, что отступает перед рассветом. Я
ждал, пока их шарканье окончательно исчезнет, и понял: идти сейчас
не стоит. Ночь сулила укрытие, но этот мир был полон ловушек, и я
решил остаться здесь, в этом тесном закутке, дать себе время — не
только отдышаться, но и разобраться. Кто я теперь? Что это за
место? И как я оказался в этом хаосе?
Подвал был низким, потолок едва не задевал голову, а пол
покрывала плесень, усеянная осколками и сажей. Я присел у стены,
вытянув тонкие ноги, и огляделся: рваные тряпки валялись в углу,
рядом с куском провода, что свисал с потолка, а старый ботинок,
покрытый зеленоватой коркой, лежал в стороне, как немой след
чьей-то пропавшей жизни. Тусклый свет пробивался сверху, отбрасывая
длинные тени на стены, и я смотрел на них, пытаясь собрать мысли в
стройную картину. Всё началось слишком быстро — пустота, корабль,
падение, бег. Я переродился, это ясно, но зачем? И что было до
того, как всё оборвалось?
Закрыв глаза, я попытался вспомнить — не этот город, не корабль,
а раньше, до того, как мир исчез в темноте. Обрывки всплывали
смутно, как тени в тумане. Я был на Весте — да, точно, в
экспедиции. Голос отца, далёкий и расплывчатый, звучал где-то на
краю памяти: «Смотри, куда лезешь». Я был стажёром, возился с
оборудованием, чинил дроны, таскал ящики — обычная работа, но
миссия была важной. Мы летели к Весте, чтобы исследовать аномалию —
что-то нашли в шахтах, сигнал, который не могли расшифровать. Потом
— хаос. Неясные крики, вспышки света, что-то... странное,
ускользающее из памяти. Не растения, не твари — ощущение, как будто
сам воздух ожил, сдавил меня, и я упал. А дальше — пустота, холод,
шепот о втором шансе. Это была смерть? Или что-то другое?