Впереди блеснул свет — слабый огонёк, пробивающийся сквозь
заросли корней, манящий, словно обещание выхода. Я остановился,
вглядываясь в него, и протянул руку к стене, чтобы удержаться,
чувствуя, как корни цепляются за мои пальцы. Это выход? Или ещё
одна ловушка, как эти листья с липкими нитями? Шорох позади стал
громче — хлопок крыльев, шипение бутона, шуршание совсем рядом, — и
я сжал кулаки, ощущая, как дрожь пробирает всё тело. Надо идти. Я
сделал шаг к свету, затем ещё один, цепляясь за стену, пока ноги
дрожали, но несли меня вперёд, подальше от этого живого
кошмара.
Свет впереди манил меня, обещая хоть что-то за пределами этого
заросшего корабля, и я шёл к нему, цепляясь за стену, ощущая, как
дрожь пола отдаётся в ногах. Коридор был узким, вдоль стен тянулись
тонкие корни, шевелящиеся в полумраке, а из трещин выглядывали
мелкие бутоны, испускающие слабый зелёный свет. Я шагал осторожно,
стараясь не споткнуться о неровности металла, покрытого пылью и
плесенью, что хрустела под ногами. Шорохи трюма остались позади, но
воздух здесь был теплее, гуще, с лёгким сладковатым привкусом,
который смешивался с ржавчиной и заставлял морщиться. Это выход?
Или ещё один отсек этого странного места?
Я остановился, прислушиваясь. Гул, что я заметил раньше, стал
громче — низкий, ритмичный, доносящийся откуда-то из глубины
корабля. Двигатель? Или что-то большее? Я провёл рукой по стене,
ощущая слабую вибрацию, и задумался. На Весте я слушал гудение
дронов перед запуском, но этот звук был иным — глубже, настойчивее,
и от него по спине пробегал холодок. Свет становился ярче, и я
заметил слабый розовый отблеск, дрожащий в воздухе впереди — он
лился из щелей в потолке, где корни переплетались с чем-то
блестящим, почти кристаллическим. Это не лампы, а что-то другое, и
я не знал, хочу ли выяснять, что именно.
Коридор расширился, переходя в открытое пространство — мостик,
судя по очертаниям. Я замер на пороге, вглядываясь в полумрак.
Кресла пилотов стояли полукругом, их обивка давно истлела, обнажая
ржавый каркас, покрытый сухой пылью. Панели управления тянулись
вдоль стен, усеянные кнопками и потрескавшимися экранами, некоторые
из которых слабо мигали, отбрасывая зелёные и красные блики.
Огромные иллюминаторы закрывали металлические ставни, заплетённые
лианами, что свисали, как высохшие занавески. Посреди комнаты
лежали останки — скелет в истлевшей бежевой куртке, с дырой в
груди, будто выжженной лучом. Я подошёл ближе, наклоняясь над ним,
и протянул руку, но кости рассыпались в пыль при первом касании,
оседая на сухой ржавый пол тонким облачком.