Мой шатер, самый большой в лагере,
стоял на вершине холма, откуда открывался вид на всю долину. Уже
подъезжая, я увидел, что там горит свет и собрались люди. Мои гонцы
сработали быстро.
— Зови Степана! — приказал я одному
из гридней, спешиваясь. — И передай Такшоню в город — пусть будет
готов ко всему! Если есть лазейка выбраться незаметно — пусть
пришлет весточку или сам пробирается на совет, но только если
уверен, что пройдет! Жизнью его рисковать не станем.
Внутри шатра уже ждали: Борислав,
командир авангарда, здоровенный, обветренный воин с тяжелым
взглядом; Илья Муромец, степенный, седобородый, но с живыми, умными
глазами; Ратибор, моя тень, молчаливый и сосредоточенный. Вскоре
появился Степан, наш мастер на все руки, от осадных машин до хитрых
замков, невысокий, жилистый, с вечно чумазыми руками и
пронзительным взглядом.
— Княже, гонец от Такшоня прибыл
только что, — доложил Ратибор, пока я сбрасывал тяжелый плащ. —
Говорит, сам Такшонь выйти не может, следят греки плотно и со стен,
и с моря после нашего появления. Но он передает: люди его готовы,
ждут твоего слова. Стены держатся из последних сил, стрел почти не
осталось, еды тоже. Но духом не пали, особенно как нас увидели.
Держится, значит. Молодец, Такшонь.
Значит, надо спешить вдвойне.
Я прошел к столу, на котором была
разложена грубая карта местности, нарисованная на куске пергамента
нашими разведчиками. Обозначены холмы, речка, расположение нашего
лагеря и огромный, расплывшийся по долине вражеский стан.
— Садитесь, воеводы, — сказал я,
указывая на грубо сколоченные лавки. — Дело серьезное и не терпит
отлагательств. Вы слышали мой ответ послу ромейскому.
Мужчины молча расселись. Илья
погладил бороду, Борислав скрестил руки на мощной груди, Степан
присел на краешек, готовый слушать.
— Грек взбешен, — продолжил я. — Он
угрожал прямо. Думаю, ждать утра они не будут. Ударят ночью или на
рассвете, пока мы не успели как следует укрепиться и пока они
считают, что печенеги еще не готовы к бою. Их больше, они свежее
нас после марша. Если дадим им напасть первыми на выгодных для них
условиях — плохо наше дело будет.
Я обвел взглядом своих воевод. Они
понимали серьезность момента.
— Значит, надо бить первыми, — глухо
проговорил Борислав, выражая общую мысль.
— Именно, — подтвердил я. — Пока они
там решают, как нас лучше раздавить, мы должны нанести им такой
удар, чтобы они опомниться не успели. Нужен дерзкий план. Ночной
бой — дело рискованное, но сейчас это наш единственный шанс
переломить ход событий в свою пользу.