Он не хотел сражаться.
Он хотел выжить.
Одна лишняя единица интеллекта — это ещё 100 маны.
Одна лишняя единица интеллекта — это меньше тумана, больше
контроля.
Это его выбор.
И пусть система молчит, пусть она не говорит, правильно он делает
или нет — он сам себе теперь и советчик, и судья.
Он медленно встал, пошёл к кухонному окну.
Во дворе бродили зомби. Кто-то медленно волок ногу по асфальту,
кто-то крутился вокруг детской площадки, словно пытался вспомнить,
зачем он там.
Макс больше не чувствовал к ним ни страха, ни жалости.
Это просто препятствия. Просто часть нового мира, который он не
выбирал.
Он положил трубу-копьё на стол.
Завтра он снова выйдет наружу. Снова будет убивать. Снова будет
прятаться.
Он не знает, сколько зомби ему нужно, чтобы стать сильнее.
Но он знает, что это неважно.
Он будет делать это снова и снова.
Пока хватит сил.
Пока не придёт смерть.
Пока не придёт что-то большее, чем просто туман.
Макс ещё несколько минут смотрел в окно, но тьма за стеклом больше
не отвечала ему ничем, кроме медленных силуэтов на дворовом
асфальте.
Он закрыл штору, причём сделал это так, чтобы не оставалось ни
единого просвета. Осторожно поправил кусок плотной ткани,
подвешенный поверх родного тюля — это он повесил ещё в первый день,
когда понял, что зомби реагируют на свет.
Теперь его комната напоминала глухую камеру — полумрак,
приглушённый свет от фонаря в углу, запах старой пыли и
застоявшегося воздуха.
Первым делом — проверить воду.
Макс подошёл к крану, включил на тонкую струйку. Холодная,
медленная, но всё ещё шла. Пока. Он умыл лицо, подставил ладони под
поток и поднёс к губам, сделал несколько коротких глотков.
Он не пил в коридоре — паранойя не позволяла расслабляться там, где
за стеной могли быть зомби. Здесь, в квартире, он позволял себе эти
роскошные пару секунд — почувствовать воду, освежить пересохшее
горло, хотя бы немного почувствовать себя человеком.
Питьевой запас он держал в двух пятилитровых бутылках на кухне —
пока хватало, но Макс знал: рано или поздно придётся искать новые
источники.
После воды — еда.
Он сел за стол, вывалил из рюкзака всё, что принёс за день. Пара
банок тушёнки, пачка печенья, бутылка сока. Не богато, но Макс
научился думать иначе.
“Это — калории. Это — энергия.”
Он достал нож, открыл банку, выудил кусок мяса, сунул в рот. Жевал
медленно, с отвращением. Жирный привкус, жёсткие волокна — как
будто ел скрученные старые тряпки, вымоченные в соли. Но это был
белок, и отказываться от него было бы глупо.