Ничего этого Катриона новой жрице говорить не стала. Пусть
сначала привыкнет хотя бы к тому, что в Вязах на праздниках
неизменно бывают дриады, и ничего с этим не поделаешь. Матушку
Саманту надо будет, пожалуй, попросить, чтобы объяснила помощнице:
здесь не Озёрный и даже не Рыжая Грива. Чёрный лес рядом, а за ним
начинается Хмурый хребет, за которым лежит Лес Вечный.
— Лет пятнадцать или около того назад, — не удержавшись,
всё-таки сказала Катриона, — банда изгнанников из Вечного Леса
перешла Хмурый и пряталась в здешних краях. Убивали, жгли и
разоряли всё, до чего могли дотянуться. Нас спасло только соседство
с дриадами. Не то чтобы они за нас стали заступаться, но
эльфы-изгнанники побоялись вообще рядом с ними появляться. Дриады
не очень-то любят эльфов, вы знаете?
Жрица глуповато приоткрыла рот.
— А… разве они не один народ?
Катриона помотала головой.
— В Вечном Лесу есть и дриады, и нимфы, и ещё много кто, но для
эльфов они лишь самую малость повыше нас, короткоухих уродцев. И
дриады, и нимфы, и прочие прекрасно это знают, так что за пределами
Вечного Леса уже эльфам приходится кланяться, чтобы их в дриадский
лес пустили. — По крайней мере так Фелиция Каттен перевела барону
речи дриадской дозорной, у которой барон пытался то ли что-то
выспросить об эльфийской банде, то ли вовсе попросить помощи. —
Мать Клара, очень вас прошу, не требуйте, чтобы дриад выгнали
отсюда. Просто вообще не смотрите на них, будто их здесь нет. Мне
зимой, может быть, придётся просить у Первой, чтобы она отправила
лучниц поохотиться на волков или выследить медведя-шатуна. Я не
хочу с ними ссориться.
— Ну, хорошо, — покривившись, согласилась жрица. — И всё равно
мне это не нравится.
— Мне тоже, — вздохнула Катриона.
Народ тем временем, ожидая начала службы, собрался в тесноватом
внутреннем дворе, где был поставлен переносной алтарь со
статуэтками Девяти, снятыми с их постаментов в крошечной часовенке
при крепости. Опоздавшие скромно пристраивались позади, только дети
норовили проползти под ногами взрослых в первый ряд — кое-кому даже
удавалось. День стоял ясный и тихий, солнце прощально грело, играло
бликами на глянцевых яблочных боках, блестело в кружках и мисках,
заставляло масляно лосниться груды пирогов, скакало зайчиками в
выставленных бутылях, облизывало поджаристые корочки на кусках
оленины и целиком запечённых перепёлках. Лето было неплохим, грех
жаловаться. Если бы не смерть Вальтера, Катриона бы порадовалась
тому, как богато нынче удалось накрыть столы. То есть, она в самом
деле порадовалась, но как-то так… без души, просто умом понимая,
что с таким урожаем удастся без особых проблем пережить зиму. Лишь
бы только та не была слишком суровой или чересчур снежной.