— Если я просто скажу «да», вас это удовлетворит?
Катриона, не дослушав, осторожно сделала несколько шагов назад,
отведя руку с фонарём за спину, чтобы не выдать себя случайными
бликами. Она довольно смутно представляла себе, как могли бы
заняться любовью двое мужчин, и ещё смутнее — чем один мог бы
разочаровать другого. Грубостью, даже ненамеренной? Сир Кристиан
без всякого на то желания мог причинить боль городскому неженке,
просто обняв крепче, чем следовало бы. Катриона сама помнила, как
отец, особенно выпив лишнего, обнимал её настолько крепко, что того
гляди, мог сломать ребро. Гилберт Меллер мужчина, конечно, но
синяки могли остаться и у него, а он вряд ли привык к синякам —
никто же его не учил обращаться с оружием.
Утром сир Кристиан хмурился и подчёркнуто не замечал Меллера, а
тому словно бы опять не было никакого дела до настроения баронского
сына.
Меллер, кстати, с вечера же расплатился за стол и постель для
себя и спутников, а также за корм и уход для лошадей. Выложил на
стол перед Катрионой листок, где такими аккуратными, ровными,
чёткими, словно в молитвеннике, буквами и цифрами было расписано,
чего и сколько с них со всех причитается, что Катриона даже не
сразу поняла, к чему всё это. Пока Меллер не высыпал перед нею
целую горсть серебряных монет и не попросил пересчитать и подписать
его бумажку, она так и смотрела на что-то вроде трактирного счёта,
глупо хлопая глазами.
— Вы же привезли столько всякой провизии, — сказала она наконец.
— За что ещё платить?
— Это был подарок, сира, — терпеливо сказал он. — Мне было
выдано столько-то продуктов таких-то наименований на подарки тем-то
и тем-то, по ним я отчитаюсь отдельно. А мы втроём, да ещё с
четырьмя лошадьми, почти неделю сидели у вас на шее, и я обязан
покрыть ваши расходы. Я же вам не родственник и не вассал, чтобы
кормить меня и где-то устраивать за свой счёт. Вот тут подпишите,
будьте добры.
— Это тоже для отчёта? — спросила она, взяв у него неудобное,
слишком толстое наливное перо и нацарапав свою подпись под
списком.
— И это, и ответ гномов, — кивнул он. — Я пока что на побегушках
у старших, сира, и каждый свой чих должен заверять бумажкой с
подписью и печатью. Не обижайтесь, ладно?
— Какие уж тут обиды, — пробормотала она, глядя на внезапно
свалившуюся на неё кучку серебра. — Чихайте ещё, с удовольствием
подпишу, сколько раз вы чихнули.