После обеда она собиралась возвращаться домой, но именно в это
время и приехала Елена Ферр, да ещё и столкнулась с Катрионой прямо
во дворе, едва выйдя из кареты.
— Вы здесь, сира Катриона, — сказала она. — Очень хорошо.
Пойдёмте ко мне, что ли. Ламберт, как мне уже доложили, опять
где-то пропадает, так что никто не помешает мне расстроить вас,
бедняжку, ещё больше.
— Да я не уверена, что смогу ещё больше расстроиться, — мрачно
сказала Катриона. Ей, честно говоря, неловко было, что женщина,
уставшая в долгой дороге, собирается возиться с нею вместо того,
чтобы спокойно умыться, одеться в домашнее и с дочерью наконец
увидеться после целого лета разлуки, но у той, видно, на первом
месте были дела. Или она просто хотела отделаться поскорее от
заботы, которую ей наверняка навязал барон.
— Вы не поверите, сира, — с невесёлой улыбочкой возразила
госпожа Елена, — но хуже всегда есть куда. Пойдёмте.
В их с сиром Ламбертом спальне Катрионе, разумеется, бывать не
приходилось, так что она восхищённо выдохнула при виде небольшой,
но светлой, тёплой и уютной комнаты. Камин в ней был так же
облицован цветным камнем, как в кабинете барона, и окно было таким
же, как там, огромным и невозможно-прозрачным. А ещё были кровать
под мягким и нарядным суконным балдахином и стол с чернильным
гномьим прибором и гномьей же лампой под наборным колпаком из
разноцветного стекла. А ещё была тумбочка под окном со стоящей на
ней маленькой переносной горелкой и чайным сервизом. И был пузатый
шкаф для одежды, такой здоровенный, что в нём не то что в прятки
играть — жить можно было. И очень простые на вид настенные часы,
небольшие и почему-то без гирек и маятника. А уж зеркало на стене
просто поражало воображение. Катриона знала, что такие огромные
зеркала существуют, только это было как знание того, что у
королевства есть столица, а там во дворце сидит на троне король, но
разве простая деревенская сеньора сможет его когда-нибудь увидеть?
И однако же зеркало, в котором можно увидеть себя в полный рост —
вот оно. Большое, ясное, отлично освещённое, совершенно
безжалостное. Посмотришься в него и поймёшь, что чучелу, которое в
нём отражается, даже надеяться не стоит на чью-то ответную любовь.
Пусть радуется, что кому-то брак с ним, чучелом этим, может быть
выгоден.