— Извольте, — пожала пышными плечами
Софья Борисовна, отдавая мне письмо. — Зачем оно вам?
Я без зазрения совести развернул
конверт, вытащил из него письмо и продемонстрировал
маменьке:
— Это оно? Почерк твой?
— Оно, — подтвердила матушка, видимо,
тоже не понимая – что я собираюсь сделать?
А я поступил просто – подошел к
ледяной печи, открыл дверцу. Скомкав письмо, положил внутрь, поднес
зажженную спичку. Подождав, пока останутся клочья сгоревшей бумаги
и пепел, закрыл дверцу.
— Вот и все, — с удовлетворением
проговорил я. — Вопрос закрыт. Будем считать, что его вообще не
было. И не было никаких сомнительных детей, ничего. — Посмотрев на
госпожу Левашову, сказал: — Наверное, сударыня, вам лучше уехать.
Выгнать вас я не в праве – дом чужой, мы здесь сами на правах
гостей, но оставаться рядом с вами я не желаю. Думаю, моя матушка
со мной согласна. Если вы не уйдете – придется уйти нам.
— Подожди-ка, молодой человек, — не
поняла графиня Левашова. — Что значит – все? А как же быть с
девкой, которую вы называете дочерью моего брата?
Эх, понимаю, что слово девка не несет
негатива. Так тут принято. От кого другого воспринял бы нормально,
но не от этой цацы. Жаль, что сам не могу залепить статс-даме
пощечину.
— Вашего брата я не имел чести знать,
его дочерей тоже, — ответил я. — Вы слышали, что мы сказали? Вопрос
о ваших родственниках — племянницах ли, племянниках — ваш семейный
вопрос, его я решать не стану. Прощайте.
— Что значит прощайте? — снова не
поняла графиня.
— Да то и значит, что я с вами
прощаюсь. Очень надеюсь, что мы с вами больше не встретимся. Еще
раз благодарю, что вы хотели поспособствовать моей придворной
карьере.
— Да, Софья Борисовна, вам лучше уйти,
— присоединилась ко мне маменька. Видя, что графиня продолжает
стоять, пожала плечами: — Иван, ты прав – если госпожа Левашова не
уходит, придется уходить нам. Я прикажу горничным собирать вещи, а
ты найди Анечку, скажи, что мы съезжаем. Если хочешь – пришлю в
твою комнату кого-нибудь из своих девушек – пусть уложат твой
чемодан.
— Сам управлюсь, — улыбнулся я. Взяв
маменьку за левую руку, поцеловал ей запястье. —Ты забываешь, что
твой сынок уже большой мальчик.
Я собрался выйти из гостиной, но в
дверях встала госпожа Левашова.
— Нет, вы мне должны все
объяснить.
Будь это мужчина, я бы его попросту
вынес, но драться с женщиной?