«Не упусти его, Николай. Не проживи всё заново. Измени судьбу.
Свою и тех, кто тебе дорог».
С этой мыслью он провалился в сон.
Время после ухода Тани тянулось мучительно медленно. Николай
сидел на кровати, глядя в окно, наблюдая, как солнечный свет
постепенно меняет угол, рисуя длинные тени во дворе. Мысли о
предстоящей встрече с Сергеем в «Одессе» не давали покоя. Он
понимал, что ввязывается в авантюру, но другого выхода не
видел.
Внезапно его пальцы нащупали что-то в кармане джинсов. Две
плотные бумажки — купюры по сто рублей. В 1999-м это были деньги —
не состояние, но и не мелочь. Недельное пропитание, если экономить.
Или одна хорошая попойка, если не думать о завтрашнем дне.
Николай усмехнулся. Он и забыл, как это — быть молодым и
голодным, считать каждую копейку, экономить на всём. В детдоме
деньги были редкостью — карманные расходы не предусматривались. Уже
живя самостоятельно, он подрабатывал где придется: разгружал вагоны
на станции, помогал на стройке, мыл машины на стихийной мойке у
реки. Гроши, но на еду и сигареты хватало.
«Сигареты», — мысль всплыла в голове, и рука автоматически
потянулась к полупустой пачке «Примы» на столе. Только одна
осталась. Он помнил, что в здании, на первом этаже, есть
магазинчик, где можно купить всё необходимое для жизни студента:
хлеб, консервы, сигареты и, конечно, водку. Самую дешевую, самую
паленую, но какая разница? Алкоголь всегда помогал притупить боль —
и физическую, и душевную.
«Может, стоит?» — подумал Николай. Ему нужно было собраться с
мыслями, упорядочить воспоминания, подготовиться к вечеру. Немного
выпить — почему бы и нет?
Он поднялся, сунул деньги в карман и вышел из комнаты, тщательно
заперев дверь. Замок был хлипким — любой мало-мальски опытный вор
мог открыть его за минуту. Но у Николая всё равно нечего было
красть. Разве что старенький телевизор, который даже в ломбарде
приняли бы за копейки.
Лестница была грязной, с обшарпанными стенами и запахом кошачьей
мочи. Он спускался медленно, отмечая и эту деталь — в его настоящем
времени уже давно не было таких запущенных подъездов. Даже в самых
бедных районах появились домофоны, пластиковые окна, свежая краска.
Но девяностые... девяностые были особенным временем. Временем
разрухи, безденежья и безнадежности.
На первом этаже располагался крошечный магазин — бывшая
колясочная, переоборудованная под торговую точку. За прилавком
стояла полная женщина средних лет с крашеными в ярко-рыжий цвет
волосами.