- Мастер Альдо, - представила его
баронесса. - Он обучал танцам саму принцессу Изабеллу. И если уж он
справился с её двумя левыми ногами, то с твоей одной справится
непременно.
Танцы… Этому искусству никто и
никогда меня не учил. Отец полагал, что мне это не понадобится
из-за моей хромоты, а в аббатстве танцы считались мирским
развлечением и были под запретом.
Альдо оказался на удивление
терпеливым и изобретательным. Он не пытался заставить меня
двигаться как все, а вместо этого адаптировал движения под мои
возможности.
- Танец - это не просто шаги, миледи,
- говорил он, показывая базовые позиции. - Это история, которую вы
рассказываете своим телом. Ваша история особенная, поэтому и танец
будет особенным.
К полудню я уже могла выполнить
простейшие движения павана, не теряя равновесия, и даже начала
получать от этого некоторое удовольствие. Мысленно каждый раз
благодарила мастера Хэйна за замечательные башмаки.
После обеда пришла портниха, чтобы
снять с меня мерки. Мадам Флора и её помощницы сновали вокруг меня,
подкалывая ткань, то с одной стороны, то с другой, регулируя длину
рукавов и юбок.
- Тёмно-синий подчеркнёт вашу
изумительную алебастровую кожу, - комментировала портниха. - А
серебряная вышивка добавит ненарочитого блеска.
Баронесса Барбара сидела в стороне,
внимательно наблюдая за процессом и отдавая резкие немногословные
команды:
- Больше объёма в юбке. Воротник
выше. Рукава-фонарики предпочтительнее, нужно отвлечь внимание от
асимметрии плеч.
К вечеру, когда я уже едва держалась
на ногах от усталости, наставница объявила о последнем занятии на
сегодня:
- Сейчас мы будем учиться вести
беседу, - сказала она, усаживаясь напротив меня в гостиной. - Это
искусство не менее важное, чем танцы или этикет. Словами можно
очаровать, обезоружить или уничтожить противника.
- Я не уверена, что смогу уничтожить
кого-то словами, - честно призналась я.
- О, дитя, - усмехнулась баронесса. -
Словами можно убить так же верно, как кинжалом. Разница лишь в том,
что жертва не всегда сразу понимает, что уже мертва.
Следующий час она учила меня
искусству тонких намёков, двусмысленных комплиментов и изящных
уколов. Как отвечать на завуалированные насмешки, не опускаясь до
грубости, и как извлекать информацию из светской беседы. Если
честно, я слабо понимала, о чём она, эти фразы с двойным дном меня
угнетали и порой, на мой неискушённый взгляд, были лишены вообще
какого-либо смысла. Но я держалась и пыталась хоть что-то
запомнить.