С трудом поднявшись с постели, я
потянулась к окну и распахнула его настежь. Свежий утренний воздух
ворвался в комнату, наполняя ее ароматом цветов и свежей травы. Я
глубоко вдохнула и попыталась прогнать остатки ночного кошмара.
Вызвав служанку, я отправилась
мыться. Вода была холодной и бодрящей; она помогла мне окончательно
проснуться и очистить разум от навязчивых мыслей о женихах. После
умывания я переоделась в простое платье из легкой ткани — оно было
удобным и не стесняло движений.
Завтрак оказался скромным: несколько
ломтиков хлеба с маслом и чашка горячего чая. Я ела медленно,
стараясь сосредоточиться на каждом укусе; это помогало отвлечься от
тревожных мыслей о будущем.
Долгожданное общение с законником
было для меня последней надеждой на получение хоть какой-то
информации о том, что меня ждет впереди. Надеюсь, он все же
расскажет мне хоть что-то хорошее — может быть о том, как можно
избежать этого брака или хотя бы о том, как сделать его менее
ужасным.
- Дождей бы поменьше нам, а так все в порядке, пока справляемся,
сажаем и рожь, и пшено, и яску[1], - докладывал мой управляющий,
высокий широкоплечий детина по имени Дирк.
Одетый в холщовые штаны, заправленные в грубые кожаные сапоги,
потемневшие от времени и грязи, и простую рубаху из небеленого
полотна, перепоясанную выцветшим синим кушаком, он смотрел прямо и
спокойно, как всегда, когда речь шла о делах. Голос его, низкий и
хрипловатый, напоминал скрип тележных колес по сухой дороге. На его
ладони, лежавшей на краю стола, я заметила засохшую каплю смолы,
липкую и темно-янтарную – наверное, утром чинил забор у овчарни.
Его лицо, загорелое от солнца и обветренное, выдавало многолетний
труд на земле: кожа на скулах шелушилась мелкими чешуйками, а в
углах губ застыли белые следы от соли, выступившей с потом. В
глубине его карих глаз, похожих на спелые каштаны, под густыми,
выгоревшими на солнце бровями, читалась уверенность, которую я
всегда ценила. Дирк работал на меня, а до этого и на моего мужа,
уже почти двенадцать лет, знал все проблемы этого края и умел
плодотворно решать их.
– Вы, вашсиятельство, не извольте беспокоиться. Соберем по осени
и зерно, и фрукты с овощами. Да и дичь с рыбой будут. Перезимуем, –
продолжал он, уверенно поднимая руку, на которой вздулись жилы, как
корни старого дуба.