Но я шёл к своей цели. Четыре года я работал для того, чтобы
прямо сейчас обеспечивать прибрежные русские города дополнительными
материалами. Чтобы, когда русская армия неминуемо проспит высадку
интервентов в Крыму и Севастополе, была бы система, которая
позволила бы ещё лучше подготовить города, создать в них мощные
продовольственные и оружейные запасы. Ведь о победе в грядущей
войне думаю сейчас исключительно я!
И обрушившаяся в мой адрес на приёме лесть немного отогревала
душу от обиды и накопившейся усталости. Притомился я пробивать
стены косного сопротивления!.
— Господин Шабарин, а правда, что это вам принадлежит часть всех
заводов, пароходов, что есть в Екатеринославской губернии?
Некоторые шепчутся, что вы уже давно миллионщик, — ворковала со
мной баронесса Катарина Изенштадт.
— Милая баронесса, не всё о то, о чём говорят люди, можно
принимать как чистой воды бриллиант, какой красуется на вашей шее,
— уклончиво отвечал я.
Баронесса прилипла ко мне, как банный лист. Когда шла
официальная часть приёма, она находилась рядом, но хотя бы в
сторонке, и я успел поговорить с другими приглашенными. Но как
только я захотел уединиться и немного поразмышлять, отдохнуть от
условностей света, Катарина была тут как тут.
Кто она такая на самом деле, я не знал. Их здесь много —
незнакомых мне дам и мужчин, блещущих нарядами, статью и дорогими
запонками. Не похож был Севастополь на тот город, которому суждено
было овеять себя славой обороны в грядущей войне. Слишком много
здесь стало светского, и все меньше военного. Недаром, пусть и в
иной реальности, когда произошла высадка англо-французского десанта
в Крыму, дамы выходили с зонтиками и с шампанским, чтобы
посмотреть, насладиться зрелищем, как быстро сбросят в море наглых
англов и франков. Можно сказать, смотрели с попкорном — вероятно,
предполагая, что уже вечером будут флиртовать с англичанами и
французами на балу, вспоминая нелепый инцидент.
— Поздно уже. Не желаете ли вы проводить меня до дома? —
спросила баронесса Изенштадт.
Я даже не потрудился скрыть свое удивление и преувеличенно
заметно поднял бровь. Так, чтобы было с чем сравнивать… Это как в
будущем дама на какой-нибудь красной дорожке вдруг предложила бы
уединиться в туалете, не стоит объяснять, для чего именно. То есть…
Да нет же, в этом времени просьба проводить в темное время суток —
даже и более неприлична, чем предложение разврата в туалете в
будущем.