Через два дня каторжной работы, без
сна и отдыха, новое сверло было готово. Оно получилось чуть короче
прежнего, может, не такое блестящее, но зато металл был виден сразу
— плотный, мелкозернистый, звенел чисто при ударе. Мы снова
установили его в заднюю бабку, закрепили со всей возможной
осторожностью, чуть ли не дышать перестали. На этот раз —
тьфу-тьфу-тьфу — всё встало как надо.
Последний штрих был сделан. Машина
была готова к настоящему испытанию. Нервы у всех были натянуты до
предела, как канаты. Завтрашний день должен был решить всё: стоили
ли чего-нибудь все эти мучения и бессонные ночи, или всё было зря и
надо снова доводить до ума.
Утро выдалось — чисто питерское:
небо низкое, серое, с Невы тянет сыростью, промозгло. А у нас в
мастерской — жарко от нервов да от любопытства. С самого ранья
народу набилось — вся моя команда тут: Федька, Ванюха, Гришка — аж
зеленые от волнения; слесаря Иван да Семен, по-деловому хмурые;
старик Аникей примостился в углу, кряхтит помаленьку; даже
Тимоха-кузнец приковылял — глянуть, как его железяка шведская себя
покажет. Солдаты у приводного ворота — как истуканы, команды
ждут.
На верстаке разложен мой мерительный
инструмент — штангенциркуль самодельный, деревянный с железными
губками, калибры-пробки разного нутра, щуп длинный — канал
проверять. Все готово, ждет своего часа.
Для пробы взяли один из первых, еще
опытных, моих композитных стволов малого калибра. Это который
тройной заряд выдержал — крепкий, зараза. Важно было глянуть, как
станок справится с обычным чугуном и с моим хитрым литьем, что
потвёрже будет. Ствол мы еле впихнули в патрон передней бабки,
кой-как закрепили, потом долго выверяли по отвесам да уровню, чтобы
ровно стоял, без перекоса. Заднюю бабку со сверлом подвели к самому
торцу ствола.
— Ну, мужики, с Богом! — сказал я,
перекрестился больше по привычке. — Солдаты! На ворот взялись!
Крути! Да не дергай, плавно! Как учили!
Четыре солдата навалились на рычаги
ворота. Заскрипели деревянные шестерни, и здоровенный ствол
медленно, важно так, пошел вращаться. Оборот, другой… Вроде ровно
идет, биения нет — уже хорошо. Шпиндель в чугунных подшипниках
туговато идет, правда крутится, хватает пока смазки.
— Иван, Семен! Давай сверло!
Помаленьку! Чуйте металл!
Слесаря взялись за маховик ходового
винта. Длинное сверло медленно поползло вперед.