Мы почти бегом шли по темным, гулким
коридорам Приказа. Орлов впереди, я за ним, стараюсь не отставать,
Федька рядом семенит, все оглядывается испуганно. Тишина гробовая.
Впереди голоса послышались, властные такие. Завернули за угол — и
вышли в холл перед той самой каморкой, где меня допрашивали.
Картина маслом: посреди холла — граф
Брюс, весь застегнутый, строгий, как на параде. Перед ним — тот
самый следователь, что меня мурыжил, злющий, как черт. Рядом чин
какой-то повыше топчется, что-то лебезит графу. Поодаль — пара
адъютантов Брюса и несколько хмурых гвардейцев из местных, явно не
понимающих, чью сторону брать.
— …и я повторяю, ваше сиятельство, —
ледяным тоном чеканил Брюс, глядя на чиновника поверх головы
следователя, — фельдфебель Смирнов состоит под моим личным
покровительством и выполняет особо важное государево задание по
постройке новых машин и орудий! Его арест без моего ведома и без
санкции высшей есть самоуправство и прямое воспрепятствование делу
государственной важности!
— Но, ваше сиятельство, —
заискивающе начал чиновник, — имелись веские подозрения… улики…
донесения… Мы обязаны были проверить…
— Проверить?! — голос Брюса не стал
громче, но аж морозом по коже драло. — Дознание ведут по правилам!
А не хватают нужных государству людей посреди дня по фальшивым
доносам! Улики ваши шиты белыми нитками! Записки мастерового, где
он об улучшении оружия радеет, вы за шпионские донесения выдать
хотите! Монеты заморские, что ему уже подкидывали пойманные на
воровстве негодяи, опять в деле! Это не дознание, господа, это
фарс! И интрига! И я намерен доложить об этом самому Его
Величеству! А также о том, кто сей фарс устроил и кому он
выгоден!
Чиновник и следователь аж
переглянулись. Угроза доложить Царю, да еще и намек, что Брюс знает
(или догадывается), кто за всем стоит, сработала. Физиономии у них
вытянулись.
— Ваше сиятельство… мы лишь долг
исполняли… — промямлил чиновник.
— Ваш долг — настоящих изменников
ловить, а не дела на честных слуг Государя стряпать! — отрезал
Брюс. — Фельдфебель Смирнов немедленно освобождается под мое личное
поручительство. Я забираю его с собой. А вы, господа, — он обвел их
тяжелым взглядом, — готовьте подробный рапорт о сем недоразумении.
Я лично его рассмотрю. И горе вам, если я найду там хоть малейшую
ложь или попытку выгородить истинных виновников!