Потом, к полудню, подавали обед. А после него, насытившись,
Николай Андреевич шел что-нибудь мастерить, заставляя себя бороться
с праздностью. Впрочем, он испытывал от ручного труда настоящее
удовольствие, всегда очень радуясь, когда получалось сделать
очередную красивую табакерку. А в дни, когда настроения заниматься
поделками не имелось совсем, князь пытался писать мемуары.
Поработав в своей мастерской несколько часов, он приходил в
диванную, где слушал игру княжны Марьи на клавикорде, заодно или
принимая гостей, если они были, или читая, а то и играя в шахматы с
кем-нибудь, или, даже, с самим собой.
В шесть вечера начинался ужин, а потом старый князь выходил на
вечерний моцион и дышал свежим воздухом перед сном. Спать он
ложился рано, будучи в девять вечера уже в постели. Впрочем, того
же он требовал и от других, кому выпала честь поселиться в
княжеской усадьбе. Он не терпел, когда кто-то оставался в диванной
и шумел после девяти. Николай Андреевич к старости и вовсе сделался
нервным. И оттого мог накричать даже на очень знатных гостей. Ведь
он считал, что мало кто может посоперничать с ним в знатности и
древности семьи, находя корни происхождения своего рода от самого
Рюрика.
За годы, прошедшие после смерти жены, Николай Андреевич своей
чрезмерной принципиальностью и беспощадной дисциплинированностью
добился того, что выросшие уже дочка и сын его не любили. Будучи
девушкой набожной, княжна Марья воспринимала все те искусственные
жесткие рамки, которые придумывал отец ради регламентации ее жизни,
как испытание, посланное Господом ради смирения гордыни. И потому
она не роптала, а покорно исполняла все то, что велел ей ее
батюшка, хотя ни весь этот казарменный порядок, заведенный в доме,
ни алгебра с геометрией девушке совсем не нравились.
Князь Андрей относился к отцу и его порядкам холодно, но
старался ему в этом не перечить, признавая право старшего в семье
чудить таким образом, как он хочет. И так было до того апрельского
дня, когда молодой князь вернулся с войны. В тот день старый князь
чувствовал себя с утра неважно. Его мучили желудочные колики, и
потому, съев на обед только первое блюдо, он раньше времени ушел в
свою мастерскую, чтобы постараться отвлечь себя работой. В этот
момент и появился нежданно-негаданно на пороге его сын. И это
явилось, конечно, полной неожиданностью для Николая Андреевича.
Оттого все те добрые речи, которые он хотел бы сказать сыну,
вылетели у него из головы, а вместо них слова прозвучали резкие и
необдуманные.