Мысли раздосадованного молодого князя прервали звуки музыки,
доносящиеся откуда-то изнутри дома через дверь, которую он не
прикрыл за собой. Выйдя из своей комнаты, он прошел в диванную, где
его сестра сидела за клавишным музыкальным инструментом и
старательно разучивала какую-то сонату, внимательно вглядываясь в
напечатанные нотные листы, вырванные из какого-то нотного сборника
и поставленные на узкую подставку прямо перед ней. А слушала ее
музицирование одна лишь старая няня, продолжая вязать очередной
шерстяной носок.
— О, Савишна! Как же я рад тебя снова видеть! — сказал князь
Андрей пожилой женщине, подойдя к ней и обняв.
Старушка даже прослезилась от умиления, а княжна Марья перестала
играть и выглядела не менее удивленной. Она произнесла
по-французски, стараясь скрыть волнение:
— Удивительно, что ты про няню вспомнил. А до этого даже не
подходил к ней много лет, как только повзрослел. Война сильно
изменила тебя, Андрэ, я чувствую это.
Молодой князь кивнул, ответив ей на безупречном французском:
— Да, моя дорогая сестрица, так и есть. Я сделался совсем другим
человеком.
И то была совершеннейшая правда. Вот только, всю глубину
перемен, произошедших с братом, княжна Марья, конечно же, постичь
не имела возможности. Она и представить себе не могла, что внутри
тела брата поселится попаданец, человек из другого времени и
пространства с мыслями и чувствами чуждыми этому миру, в котором
начинался апрель 1806 года от Рождества Христова.
Андрей же, обняв Савишну, почувствовал, как тепло ее рук
всколыхнуло в нем воспоминания настоящего князя Андрея о детстве, о
тех беззаботных днях, когда они вместе с сестрой под присмотром
няни, тогда еще совсем не старой и полной сил, бегали по полям и
собирали цветы... И теперь перед ним вставали эти картины ярких
детских воспоминаний, хотя он прекрасно понимал, что они вовсе не
его собственные, а принадлежат другому человеку, место которого он
занял каким-то непостижимым образом.
— Как ты поживаешь, Савишна? — спросил он, глядя в добрые глаза
старушки.
— Ох, милый мой князь, — ответила она, — как же тяжело видеть
эти смутные времена, которые наступили в Лысых Горах! Иногда мне
кажется, что ваш батюшка потерял надежду на лучшее и позабыл, что
такое доброта. Но я все еще верю, что добро восторжествует.