Он замолчал, и в его глазах мелькнула тень старой истины: у
бездны есть глаза. Мирак понял это давно. Но теперь, в этом
лабиринте кланов и проклятий, его слабость — неполное понимание
правил игры — давала о себе знать. Впрочем, ныть не стоило.
Оставалось учиться.
Позже, когда послушники разошлись, а поместье окутала тишина,
Мирак провожал Мэй Мэй к её чёрному седану, что ждал у ворот. Их
шаги мягко отдавались эхом по гравию. Мэй Мэй остановилась у
машины, чуть склонив голову.
— Может, мне остаться? — спросила она. Голос её был лёгким, но в
нём сквозила искренняя готовность. Тем вечером, перед нападением,
они заключили пакт, и теперь девушка ощущала неловкую привязанность
к парню перед собой. Их жизни связаны. — Помогу разобраться с этим
бардаком. Конечно, за небольшую плату.
Мирак покачал головой, его лицо осталось непроницаемым, как
маска:
— Нет. Езжай. Мне нужно время, чтобы всё обдумать самому.
Мэй Мэй пожала плечами, затем небрежно помахала рукой,
развернулась и села в седан. Машина мягко заурчала, унося её прочь
по своим делам. Мирак остался в тишине поместья. Его взгляд
цеплялся за тьму, куда исчез автомобиль, но мысли уже повернулись к
себе. Он решил проверить, как на нём сказалась проявившаяся сила
«Чёрной молнии».
Для начала стоило признать: об этом явлении почти ничего не
известно. «Чёрная молния» была сродни неизученному феномену,
редкому выбросу, что возникал, когда проклятая энергия вливалась в
удар за миллионную долю секунды до контакта. Так гласили старые
записи. Но Мирак нахмурился, обдумывая это.
Это ложь — или, по крайней мере, не вся правда. Если бы всё
сводилось к таймингу, Сатору Годзё, чьи глаза видели саму суть
проклятой энергии и направляли её, как мастер — клинок, использовал
бы её без остановки. Для него, с его безупречным восприятием,
синхронизация не была бы проблемой. Значит, дело не только в
скорости.
Мирак прошёл в тренировочный зал, где слабый свет фонарей
отражался от деревянных стен, и встал в центре, закрыв глаза. Он
начал анализировать. «Чёрная молния» проявилась, когда он ударил
духа — не просто своей силой, а с какой-то странной отдачей, словно
часть энергии противника смешалась с его собственной. Это было не
просто вливание проклятия в удар — это было взаимодействие. Его
энергия, чистая и острая, столкнулась с чужой, хаотичной и тяжёлой,
и в момент контакта они слились, усилив удар до предела. Физическое
состояние тоже сыграло роль: мышцы были напряжены до точки, где
усталость уступила место ментальной сосредоточенности, а тело
действовало быстрее разума. Коротко говоря, энергия, скорость и
масса нашли идеальный момент для удара.