Но Мирак жаждал большего. Он решил наполнить пространство внутри
барьера своей проклятой энергией, чтобы изменить его — создать
зародыш территории, подчинённой его воле. По сути, это не так
сложно. Да, требовался значительный объём проклятой энергии — Мирак
не мог выдать сразу много, но браслет помогал. Ещё нужно было
идеально представить конкретное место.
Закрыв глаза, он влил силу в завесу, воображая место, которое
знал лучше всего. А когда открыл их, по телу пробежали мурашки.
***
Тёмный вечер окутал академию шаманов, Мирак шагал по каменным
плитам двора. Его плащ цвета полуночи развевался за спиной, а
острые, холодные глаза, подобные лезвиям, скользили по лицам
учеников, выискивая тех, в ком тлел огонь бунта.
Он явился сюда не из праздного любопытства или очередного урока.
После нападения на его клан, после того как палец Сукуны побывал в
его руках и ускользнул в ларце Старейшин, Мирак осознал: потери
людей нужно восполнить. В стычке погибло не менее пятнадцати
послушников низшего звена и около десяти личных учеников Широи —
они заслонили собой молодых последователей.
Ему нужны были не просто воины, а те, кто разделит его видение.
Академия, этот рассадник талантов, скованных цепями традиций, уже
наполовину была готова склониться перед ним. И вот они подошли сами
— трое первогодок из другого класса, чьи лица выражали смесь
усталости и отчаянной решимости. Первой заговорила Ая, девушка с
короткими, рваными прядями волос, падающими на глаза, в которых
вспыхивала искра непокорности.
— Господин Инумаки… вы говорили, что мы можем в любой момент
прийти к вам и рассказать о своих проблемах.
Мирак окинул напуганных детей холодным взглядом, который тут же
смягчился.
— Конечно, что вы хотите мне поведать? — Его тон стал
внимательным, сочувствующим.
— Моя семья не понимает меня. Они видят во мне не человека, а
тень, которую можно подчинить их воле. Они хотят задушить всё живое
во мне, свести мою личность к их мелочным планам — выдать замуж
против моей воли! Но я не такая! — Её голос сорвался на крик,
полный боли и яростной решимости, отразившись эхом от холодных стен
академии. — Я личность, настоящая, не кукла для их игр! Я хочу
расти, вырваться из этой клетки, стать больше, чем они могут
вообразить! Вы ведь понимаете меня, правда?