— Эти знания слишком ценны, чтобы пылиться в архивах, — убеждал
он императора. — Под должным контролем и наблюдением они могут
принести огромную пользу.
Так, в считаные месяцы произошло то, что многие наблюдатели
окрестили «научным ренессансом Российской Империи». Три направления
исследований, три принца, три амбициозных проекта — и за каждым из
них неизменно угадывалась тень Авроры Сергеевны, даже если сама она
оставалась в стороне, посвящая своё время благотворительности и
светским обязанностям.
***
За три месяца, прошедших с момента гибели фон Хааса, моя жизнь
изменилась неожиданным образом. Впервые за долгое время я получил
возможность вдохнуть полной грудью. Дела «Общества Вечного Огня»
были закрыты — их российский филиал разгромлен, ключевые фигуры
нейтрализованы, агенты влияния выявлены и арестованы. Аврора
Сергеевна пребывала в сибирской ссылке, а Судебное Бюро занималось
анализом изъятых документов и артефактов.
Но самым удивительным изменением стало то, чего я никогда не
планировал — я начал проводить всё больше времени с Варварой
Черновой, и эти встречи постепенно переросли в нечто большее, чем
просто профессиональное сотрудничество.
Помню наше первое настоящее свидание — не деловую встречу, не
совместную работу над артефактами, а именно свидание. Я пригласил
её в оперу. Несмотря на то, что моё приглашение было официальным и
сдержанным, она приняла его с неожиданным энтузиазмом.
Когда я заехал за ней тем вечером, Варвара предстала передо мной
в новом свете. Вместо привычного рабочего костюма и собранных волос
— элегантное платье насыщенного изумрудного цвета, струящееся по
фигуре, и свободно лежащие на плечах локоны. Она выглядела…
ошеломляюще прекрасной.
— Вы собираетесь стоять так весь вечер, Максим Николаевич? — её
голос вернул меня к реальности.
— Прошу прощения, — я предложил ей руку. — Просто я привык
видеть вас… в иной обстановке.
— И как вам эта перемена? — в её глазах мелькнули озорные
искорки.
— Вы прекрасны, — ответил я просто, без обычного сарказма. —
Впрочем, вы всегда прекрасны, даже когда ваши руки по локоть в
каком-нибудь экспериментальном составе для артефактов.
Она рассмеялась, и этот звонкий, искренний смех был настолько
непривычен, что я на мгновение растерялся.
Тот вечер изменил всё. В ложе Императорского театра, среди
бархата и позолоты, под звуки величественной музыки, мы говорили —
не о работе, не о защитных артефактах, не о «Обществе Вечного
Огня», а о простых вещах: о детских воспоминаниях, о любимых
книгах, о мечтах и надеждах.