Старые боги на новых улицах - страница 65

Шрифт
Интервал


Через пару мгновений он понял — голос доносится с кухни. И не медля ни секунды, Ник помчался туда. Ни оклики официантов, ни удивлённые взгляды сотрудников не смогли его остановить. У каждого были свои дела, и странный парнишка, мчавшийся вглубь кухни, не вызвал особых подозрений.

С каждым шагом голос становился громче. И хотя слушать эти мольбы было мучительно, Никита уверенно шёл вперёд. Когда он, наконец, добрался до мясного отдела, в груди вспыхнуло чувство омерзения и злости.

Перед ним открылся пугающий, почти инфернальный пейзаж: обескровленные туши животных, подвешенные на крюках, внутренности, разбросанные по окровавленным столам, и мясник — огромный мужчина с топором в заляпанной крови руке. Всё это пробудило в Никите яростное, необъяснимое отвращение. Казалось, весь этот ад он готов был стереть с лица земли сию же секунду.

Но сил не осталось, он еле держался на ногах. Ник замер, не мог сделать и движения. Все тело будто оцепенело, рот беззвучно приоткрылся, а колени стали медленно, но верно прогибаться под тяжестью тела.

Голос внутри звучал всё отчётливей, будто сам воздух разрывался от боли.

Мясник стоял к нему спиной, спокойно продолжая своё дело — заносил топор над ещё живой уткой с потрясающим, переливающимся оперением. Она была изумительно красива и такая беспомощная. Билась в толстой, мерзкой руке, кричала, дёргала кукурузно-жёлтыми лапками. Никита смотрел на неё, не в силах сдвинуться с места, когда вдруг это невинное существо заговорило:

— Мальчик! Ты же меня понимаешь! Помоги! Спаси меня! Я не хочу умирать!

Её голос был реальным, таким же, как и она сама, как её блестящее оперение, сверкавшее различными оттенками при искусственном свете. Но когда Никита опомнился и с криком бросился спасать несчастную птицу, было уже поздно. Мясник дёрнул рукой, и топор, как гильотина, рухнул на хрупкую шею утки. Маленькая головка с раскрытыми от ужаса глазами упала на пол. Тушка замерла, а из разрубленной шеи потекла густая алая кровь.

— Пацан, ты чего разорался?! — Проворчал мясник грубым голосом. — Никогда не видел, как животину режут?!

Слова прозвучали настолько бездушно, что Никита ощутил к мяснику яростную ненависть — такую всепоглощающую, что едва сдержался, чтобы не наброситься с кулаками. Хотелось разбить это ухмыляющееся лицо в кровь, отомстить за безвинно убитое существо.