Вален заметил эти детали уже позже. В
первый момент его сердце пропустило удар, а то и два. Он сам не
понял, как попятился.
— Да, вижу. Есть у тебя внутри
какая-то трещина, младший, — голос Кантоса в новой форме остался
почти прежним, только стал немного глубже. — Не дрожи. Я всё тот же
Кантос. Ну может манеры мои в этом виде чуть похуже и привычки чуть
повреднее, хехе.
Он поскрёб спутанную гриву за ухом
кривыми когтями впечатляющей длины. Потом обратился к
Наттару:
— А ты смотри и учись, молодой змей.
Даже если ты не культивируешь звериную природу, превращение всегда
должно быть быстрым и резким! А не по пять вдохов, как у тебя.
Обернулся вовремя — уклонился от смертельной техники, вывернулся из
захвата, укусил дурня, полезшего на тебя с голыми кулаками. Никаких
высоких цветов для этого не надо! Ну ладно, это на будущее. Сейчас
поговорим про закалку. Вален, ты как? Взял себя в руки?
— Более-менее, — Вален улыбнулся, утёр
со лба выступивший пот. Привыкал я он к устрашающему виду быстро.
Проблема состояла в первом моменте неконтролируемого
испуга.
— Вот и ладушки. Тогда
смотри.
Кантос повёл правой рукой, на пальце
которой носил кольцо-хранилище — кстати, оно что, изменило размер
вместе с его пальцем? — и в этой руке вдруг появилась здоровенная
гиря из тёмного металла.
— Триста килограммов, — Кантос поднял
гирю повыше, удерживая её так небрежно, как если бы она весила
триста граммов. Интересно. Какой бы невероятной физической мощью ты
ни обладал, каким бы крепким ни было твоё тело, нельзя так вот,
одними выдвинутыми когтями на вытянутой руке, держать вес раза в
полтора-два больше твоего собственного. И сохранять при этом
равновесие. Похоже, что опытные практики могут непринуждённо гасить
действующие на их тело силы.
— Когда у нас Секте Шести Печатей
считается, что можно засчитывать завершённость этапа закалки? Когда
ученик такую гирю поднял пять раз, плюс его число звёзд таланта.
Вот ты Вален — двенадцать раз. Хотя я вам, птенцы, уже говорил —
это не идеальный результат, пусть его так и называют. Идеальный
стремится в неведомые дали. Но чистая сила — не самое
важное.
Кантос бросил гирю на траву, так же
небрежно, как держал. От глухого удара аж земля дрогнула,
показал.
— Мы воспитываем бойцов, а не тягловых
животных, всё-таки. Есть ещё два испытания. На выносливость — бег.
А на реакцию, — он снова повёл рукой, — обычно вот это.