Арама вздохнула:
— От тебя тогда скрывали самое
страшное. Но до безумия Вальтии ты просто горел на тренировках,
отчаянно пытался догнать сестру, с твоими-то семью звёздами… А
после…
Арама сжала руки в замок нервным
движением:
— Спасти Вальтию смог только
Досточтимый Юберис Юон, который постиг секреты разума и души глубже
всех на свете. После того, как я на коленях умоляла его вспомнить,
что в молодости он тоже носил халат наследующего ученика Секты
Шести Печатей. Вальтию отпустили к нему ученицей — иначе её ждала
верная смерть. И отпустили лишь после того, как Юберис обещал, что
вернёт её нам, когда она будет достаточно обучена. Ну а теперь
скажи мне — много ли свободы у наследника Печати в нашей секте?
Легко ли им быть? Тогда сам поймёшь, почему я не хотела видеть тебя
практиком.
— А всё же, — ответил Вален. — Я хочу
им быть. И стану.
По правде сказать, это желание
оставалось непоколебимым с того момента, как Вален понял, о чём
вообще идёт речь. Колебался он лишь в одном: когда и как выразить
окончательность своего решения.
Нет. Это было неправдой.
Колебался он действительно лишь в
одном вопросе, но в другом: доверяет ли он Араме до конца? Если да
— то её слова не оставляют сомнений, прежний Вален мечтал стать
практиком, пока не был сломлен цепочкой неудачных обстоятельств.
Утратив память о них, он тут же птицей полетит к прежней цели. Но
что если нет? Что если её рассказы — это замысловатая ловушка?
Которая должна спровоцировать его на реакцию, противоположную
реакции настоящего Валена. Он ведь уже принял как данность, что
Арама темнит и недоговаривает! Кто сказал, что нечестность Арамы
ограничена умолчаниями «ради его же блага»?
Вален уже не раз говорил себе, что
предполагать такое коварство и подозрительность с её стороны не
имеет смысла. Во-первых, тогда он обречён что бы ни делал, потому
что не найдя доказательств одержимости, Арама их придумает,
во-вторых, зачем ей так напрягаться, когда можно попросить Кайлео
проверить его ещё разок. Но одной логикой подозрительность
успокоить было непросто. Так непросто, что тут и вправду начнёшь
верить в демонов, запускающих когти в твою душу.
А этим утром он понял, что кроме
чистой логики у него было и фактическое доказательство того, что в
основном Арама говорит ему правду. Чувства прежнего Валена. Вчера
он убедился, какими яркими эти чувства могут быть. Почему же
привязанность к Араме — явно существовавшая в унаследованном им
сердце — была скрыта под целой смесью чувств, которые он сперва
принял за чисто свои, потому что наиболее различимыми среди них
были настороженность и опаска? Конечно, из-за сложных отношений
прежнего Валена с матерью. Которые та описала честно.