— Да вот, бьюсь, Петр Алексеич. — Он
кивнул на разложенные на столе чертежи. — Машина наша оппозитная
хороша, спору нет. Мощна, устойчива. Но для самодвижущегося экипажа
она — якорь. Громоздкая, тяжелая. Чтобы сдвинуть ее саму, да еще и
повозки с грузом, понадобится котел размером с избу. Не годится.
Это гигант, а нам нужен сильный и легкий зверь, что по рельсам
побежит.
Его правота была очевидна: мы
уперлись в технологический тупик.
— Мы пытаемся выжать всю силу за
один раз, — продолжил он, больше рассуждая вслух, чем обращаясь ко
мне. — Поршень толкает пар, пар толкает поршень. А потом? А потом
мы выбрасываем его в трубу.
Подойдя к столу, я всмотрелся в
схему. Настал момент, когда нужно дать легкий толчок, подсказать
направление. У меня родилась интересная мысль.
— А что, если не выбрасывать? — Я
взял уголек и провел линию от выпускного клапана. — Отработанный
пар, после того как толкнул поршень, просто стравливается. А ведь
он все еще горячий, в нем осталась сила, осталось давление. Пусть и
не такое большое, но оно есть. Мы выбрасываем половину работы на
ветер.
Нартов замер, проследив за линией,
проведенной моим угольком. Он нахмурился, пытаясь ухватить
суть.
— И куда его девать, этот ослабевший
пар? — возразил он резонно. — Пустить по второму кругу в тот же
цилиндр? Так он только мешать будет свежей струе из котла. А если в
другой такой же, то какая от него работа? Силы-то в нем уже кот
наплакал.
Он уперся в логичную стену. Я чуть
подтолкнул его.
— А если второй цилиндр будет не
такой же? Если он будет… шире? Представь: давление малое, а
площадь, на которую оно давит, — большая. Сила ведь не только от
давления зависит, но и от размера поршня, верно?
В его глазах вспыхнуло понимание.
Разрозненные мысли на моих глазах складывались в единую, стройную
картину. Схватив грифель, он буквально набросился на чистый лист
бумаги.
— Так… Значит, пар из первого,
малого цилиндра… не в трубу, а… в другой! — бормотал он, и рука его
летала по бумаге, оставляя четкие, уверенные линии. — Мы пускаем
его во второй цилиндр, большего диаметра! Давление меньше, зато
площадь поршня — больше! Произведение одного на другое… Господи…
Петр Алексеич… да мы заставим один и тот же объем пара работать
дважды!
Оторвавшись от чертежа, он посмотрел
на меня. Во взгляде его смешались потрясение и восторг открытия. Он
сам дошел до этого. Я лишь убрал камень с его пути.