Барин-Шабарин 8 - страница 11

Шрифт
Интервал


— От нашего человека в Тюильри, ваше величество, — прошептал он.

Фридрих Вильгельм разломил печать. Письмо было написано невидимыми чернилами — он поднес его к свече, и на листе проступили строки:

«Французский император подписал секретный договор с Австрией. 200 000 штыков готовы выступить по первому требованию Вены.»

Король сжал донесение так сильно, что бумага смялась.

— Значит, война на два фронта, — прошептал он.

— Если не на три, — таинственный гость наклонился ближе. — Русский посол сегодня три часа провел у австрийского канцлера. Наши источники в Петербурге сообщают о передвижениях войск к границе.

Фридрих Вильгельм резко встал, опрокинув тяжелое кресло.

— Черт возьми! — его крик разнесся по пустым коридорам дворца. — Они только что дрались друг с другом и вот теперь ополчились на меня! Почему?! Зачем?!

Он подошел к окну, распахнул его — ледяной ветер ворвался в комнату, задувая свечи. Берлин спал внизу, мирный и беззаботный, не ведая, что его судьба, может быть, решается в эту самую минуту.

Ни обычные берлинцы, ни члены Тайного совета, ни сам король не подозревали, что все это блеф. Хитрая дипломатическая игра. Интриги разведок. Русские и не думали замиряться со своими врагами и уж точно не собирались нападать на Пруссию.

Они только хотели, чтобы Пруссия напала на Австрию.

***

Именно здесь Провидение отвернулось от России.

Сначала — одинокий выстрел, резкий, как удар хлыста. Потом второй. Третий. Карета дернулась, лошади встали на дыбы, форейтор рухнул в снег с расколотым черепом. Александр увидел, как боковое стекло треснуло звездой, услышал дикие крики:

— Бомба! Бомба! Спасай царя!

Но это была не бомба. Молодой человек в поношенной студенческой шинели, с горящими как угли глазами, целился из револьвера конструкции Шабарина прямо в Александра. Четвертый выстрел. Промах. Пуля просвистела у самого царского виска, оставив после себя запах серы.

— Ваше величество! Вниз! — Шувалов накрыл его своим телом, тяжелым и теплым.

Карета рванула вперед. Сзади — топот сапог, крики, еще выстрелы, потом... звенящая тишина.

Когда Александр вышел из кареты — рука предательски дрожала, но он сжал ее в кулак. Перед ним развернулась странная картина. На снегу, в лужице собственной крови, лежал тот самый студент.

Четверо жандармов держали его, как пойманного зверя. Кровь из разбитого лица окрашивала снег под щекой в нежный розовый цвет. По знаку царя, пойманного злоумышленника поставили на ноги.