Он вернулся к дому, закрыл двери. Поджёг сигнальный порошок —
старый фокус. Пусть видят дым. Пусть знают, что он не боится. Что
готов.
Но в глубине знал: он сделал это не ради самозащиты. И не ради
безопасности. Он сделал это, потому что почувствовал: кто-то должен
остановить. Кто-то должен показать, что не всё безнаказанно.
Он написал в тетради:
"Выстрел — это суд. Без суда. Но пусть будет так."
Потом долго мыл руки. Пока кожа не покраснела.
Тень от двери вытянулась.
Мир менялся.
Она пришла в ночь. Без шума. Без зова.
Дверь Мишель запер на засов, но та распахнулась с глухим стуком,
как будто за ней не было дерева, только решимость. Он развернулся,
рука уже тянулась к ружью — но замер.
На пороге стояла девушка. Вся в грязи, в изодранном платье,
когда-то явно дорогом. Кружева, бархат, тонкий шов, расползшийся на
бедре. Волосы — русые, спутанные, заплетённые в остатки прически,
которая давно перестала быть парадной. Лицо — не детское и не
взрослое. Упрямое, уставшее, осунувшееся. Взгляд — как лезвие.
— Ты. Спаси меня, — сказала она. Без дрожи. Без благодарности.
Как приказ, вложенный в отчаяние.
Он не ответил. Просто смотрел. Она сделала шаг внутрь, не
дожидаясь согласия.
— Меня ищут. Я знаю. Эти. Масочники. Ублюдки. Они идут по пятам.
Ты убил одного. Я видела дым. Значит, ты не из них. Значит, ты
можешь.
Он медленно поставил ружьё на стол.
— Я не спасаю. Я живу. Один. Вне игры. Уходи, пока можешь.
Она усмехнулась. Сухо. Резко.
— Если бы ты был вне игры, ты бы не палил по ним. Не та порода.
Я разбираюсь в людях. И ты — не трус.
Мишель подошёл ближе. Встал так, чтобы между ними было полшага.
Он был выше почти на две головы. Она — худая, измотанная, но не
прогибалась.
— Имя? — спросил он.
— Киристен де Вальдес. Да, из тех самых. Торговая династия.
Веларис. Да, это платье — было на балу. Потом — свадьба. Потом —
побег. Потом — кровь.
— Ты думаешь, меня это волнует?
— Нет. Но это тебя убедит. У меня есть доступ к одному из
маршрутов Равноклина. Через порт Рахт. Без проверок. Без охраны.
Только старый код. Он вшит в мою печать. — Она стянула с шеи
цепочку, и в свете лампы засверкала тонкая пластина с
микронасечками. — Это даст тебе доступ туда, где Империя не правит.
Где можно исчезнуть.
— И что ты хочешь?
— Ты доводишь меня туда. Живой. В целости. Не трогаешь. Не
продаёшь. И, если получится — не умираешь сам. Я оплачу. Не сейчас.
Потом. Но ты не пожалеешь.