Второй удар прилетел в челюсть.
Мир взорвался белым светом. Звон в ушах. Кровь на языке. Но я не
упал – лишь отшатнулся, чувствуя, как земля плывёт под ногами.
— Ну же, щенок! Где твоя ярость? – Лука оскалился, брызгая
слюной. Его лицо, искажённое звериной усмешкой, плыло перед
глазами.
Я сплюнул кровь, алую, густую, и почувствовал, как адреналин
закипает в жилах, сжигая боль, превращая страх в ярость.
Ответил ударом.
Прямо в солнечное сплетение.
Лука крякнул, его тело дёрнулось, но не отступил. Вместо этого
вцепился мне в шею, пальцы, как стальные клещи, впились в горло.
Воздух перекрыло. В глазах поплыли тени, серые, как предсмертный
туман.
Но я не сдался.
Рванулся вперёд, лбом – в переносицу.
Хруст.
Тёплая кровь брызнула мне в лицо. Лука завыл, отпустив хватку, и
в этот миг я не дал опомниться – коленом в живот, локтем в спину,
когда он согнулся.
Он рухнул на колени, захлёбываясь кровью, плюясь алой пеной.
Толпа взорвалась рёвом.
— Ольхович! Ольхович!
Я стоял над ним, дрожащий, окровавленный, но непобеждённый. Ноги
подкашивались, рёбра горели, в горле стоял вкус железа. Победа в
этот раз далась тяжело. Слишком тяжело.
Но я выстоял.
Князь приподнялся с места, его глаза сверкали, как лезвия в
лунном свете.
А Велена уже шла ко мне, её шаги бесшумно скользили по
окровавленной земле. В руках она несла не просто оружие - а судьбу.
Стальной клинок отбрасывал блики на её строгое лицо, а кольчуга,
старая, но добротно склёпанная, звенела тихим перезвоном.
- Теперь ты воин, - её голос был тише шелеста осенних листьев,
но каждое слово врезалось в сознание, как клинок в плоть. - Но
помни - это лишь первый шаг.
Её пальцы, холодные как зимний ветер, коснулись моей ладони,
передавая меч. Сталь встретилась с кожей - и мир перевернулся.
Я взял меч.
Он лёг в руку, как будто всегда был там. Его вес, баланс, даже
запах масла и металла - всё было до боли знакомым, будто я держал
его всю жизнь. Рукоять, обмотанная потёртой кожей, идеально легла в
ладонь, словно была выточена специально для меня.
Толпа вдруг расступилась, как подкошенная.
Тишина.
Даже князь замер, его пальцы сжали подлокотники трона.
Из прохода вышел не воин.
Худой, как тень. В плаще из вороньих перьев, что шелестели при
каждом шаге, будто шептали проклятия. Лицо — бледное, почти
прозрачное, с глазами, в которых мерцал холодный, нечеловеческий
свет.