— Волк... — прошептал он, и в его голосе не было злости — только
ужасное понимание.
Я отступил, ошеломлённый.
Когти исчезли так же быстро, как появились — растаяли, будто
дым. Но шрам уже падал, хватая ртом воздух, который больше не мог
наполнить лёгкие. Его пальцы судорожно сжали рану, но кровь
сочилась сквозь них, густая, тёмная, пахнущая железом и чем-то
ещё... чем-то диким.
Я стоял над тремя телами, дрожа.
Оно — эта новая сила — шевелилось под кожей, как живая тень, как
второе сердце, как зверь, притаившийся в глубине. Оно дышало. Оно
ждало.
Где-то вдали завыл ветер.
Или волк.
Я поднял голову.
Луна висела над усадьбой, огромная, белая, как обнажённое
лезвие.
Я сделал шаг — и вдруг земля ушла из-под ног.
Ноги подкосились, будто кто-то выдернул жилы. Сила, что только
что пылала в жилах, теперь вытекала из меня, как песок сквозь
пальцы. Грудь сжало, сердце бешено колотилось, но уже не от ярости
— от истощения. Как будто я проглотил молнию, и теперь она выжигала
меня изнутри.
Я рухнул на колени.
Пальцы впились в промёрзшую землю, но не чувствовали холода —
только липкую слабость, ползущую по телу. Голова кружилась, в ушах
стоял глухой шум, будто я нырнул на дно реки.
Тени поползли по краям зрения.
Последнее, что я увидел — серебристые шрамы на груди, теперь
тусклые, как потухшие угли.
Последнее, что услышал — далёкий вой.
То ли ветер.
То ли зверь.
То ли...
Тьма накрыла меня с головой.
Утро.
Я сидел у колодца, омывая окровавленные руки. Вода была ледяной,
но я не чувствовал холода — только липкую плёнку между пальцами,
которая не хотела смываться.
Что со мной происходит?
Но ответа не было.
Только тишина.
И голос — где-то в глубине сознания, грубый, как скрежет камней,
древний, как сам лес:
— Ты наконец проснулся, щенок. Но пока эта сила тебе не по
зубам. Рости пока, щенок, набирайся сил. Всё впереди.
Я вздрогнул.
За моей спиной раздались шаги.
— Мирослав Ольхович.
Голос знакомый, как нож между рёбер.
Я обернулся.
Велена.
Её тёмные глаза — холодные, как лезвие — скользнули по мне,
потом по следам крови на земле, по трупам, что лежали неподалёку.
Ни тени удивления.
— Князь требует твоего присутствия.
Я сжал кулаки. Вода с них капнула на пыль, оставив тёмные
пятна.
— Почему?
Она улыбнулась — впервые.
— Потому что ты только что убил трёх дружинников Добрынича.
Пауза. — И сделал это... не как человек.